Вечерний ветер растрепал копну светлых волос, но девушка не обращала на это внимание, уткнувшись в подтянутые к самому подбородку коленки. Со стороны казалось, что она не спускает взгляда с чего-то важного, расположенного далеко на земле. Но отсюда земля была абсолютно неразличимой, затянутой мглистой вечерней пеленой.
– Привет, – сказал я, опускаясь рядом.
Длинные ресницы вздрогнули, но Джеанна не подняла глаз.
– Привет… – отозвалась она едва различимо, и ветер мгновенно унес слова прочь.
– Не слишком ли прохладно для вечерних посиделок? – спросил я.
Слабый свет, льющийся из окошек расположенных над нами, отражался от стены, бросая на лицо девушки блики. Призрачное серебро очертило высокие скулы, тронуло пушистые ресницы и растворилось в уголках губ.
– Говорят, ты храбро бился вчера? – спросила она, не глядя на меня.
– Бессовестно клевещут, как всегда, – отозвался я, улыбаясь.
– Бился не храбро или вообще не бился? – Наконец в перекрестье ресниц блеснул знакомый, изумрудный огонек, – А еще говорят, что ночь тебе довелось провести в узилище полном крыс и многоножек…
– Кто говорит? – удивился я. Никому, кроме наставников не было об этом известно.
– Приятель твой болтал. Такой смешной тип, похожий на пугало…
– Понятно… Где это он тебя поймал?
– Сегодня, на дороге к городу. Я возвращалась от… Из гостей. Просил передать тебе привет.
– Из гостей… – задумчиво повторил я, делая вид, что не замечаю, как опасно заблестели зеленые глаза. – А Вевур мне, часом, привет не передал?
– Как не передать, – засмеялась Джеанна, наконец, распуская свои переплетенные конечности, плавно как змея кольца и откидываясь на стенку. Потом двумя руками собрала растрепавшиеся волосы, наскоро скрутила их и запихнула под воротник куртки.
– Он очень необычный человек, – наконец сказала она.
– Да уж ясно, – кивнул я. – Другие тебя и не интересуют…
– На что это ты намекаешь? – оскорблено отозвалась она, но без должной горячности в голосе и сама же лениво отмахнулась. – Впрочем, неважно…
– Джеанна, – вздохнул я. – Опомнись. Он старый, пьяница и нищий.
– Во-первых, это не твое дело, – сказала она с непривычной мечтательностью в голосе. – А во-вторых, ты не прав по всем пунктам. Он не старый, может быть лет на десять старше нас. Он вовсе не пьяница. И уж точно не нищий.
– Хорошо, обвинение отзывает первый пункт, как несущественный, но если, по-твоему, человек, хлестающий столько вина в одиночку не зовется пьяницей, а оригинал, живущий в кладбищенском склепе не считается нищим, то…
– Ты же ничего не знаешь, – возразила Джеанна. – Я ведь говорила, что кое-что слышала о художнике Ранвевуре. А Вевур рассказал мне остальное… Это такая романтическая история…
– Ты клюнула на романтическую историю? – удивленно возмутился я, сделав ударение на первом местоимении.
Она даже не услышала, улыбаясь краешком губ и мечтательно закинув руки за голову.
– Несколько лет назад он был беден, хотя и очень знаменит…
– Что говорит не в пользу его рациональности… – вставил я.
– Не перебивай, – Джеанна, наконец, покосилась на меня слегка досадливо. – Ты сбиваешь меня с настроя, который соответствует этой печальной истории. Слушай… Однажды в мастерскую художника пришла девушка, заказать портрет. Они познакомились и понравились друг другу. Или правильнее будет сказать: девушка влюбилась в Вевура по уши, а он… Поначалу ему казалось, что он любит ее, но потом… Потом он узнал, что она очень богата. Очень. К моменту свадьбы никто их новобрачных не питал никаких иллюзий. Невеста знала, что жених не любит ее, но сама любила слишком сильно, чтобы отказаться от своего выбора. А ему надоело быть бедным и рисовать картины, оценить которые могли немногие. Она просто купила его.
– Это Вевур тебе рассказал? – проглотив все рвущиеся с языка комментарии, только и спросил я.
– Нет, эта история стала известна всем позже. Началась неприятная шумиха. Дело в том, что молодая жена внезапно умерла, буквально через пару лет после заключения брака.
– О! Теперь я забираю назад свои слова об отсутствии в Вевуре коммерческого чутья…
– Не смешно! – поморщилась Джеанна. – Естественно, это событие вызвало кривотолки. Все же мыслят вроде тебя… рационально. Позже, семейный врач, разозленный всеми этими домыслами, выступил с заявлением, что смерть супруги произошла отнюдь не внезапно. Она с рождения была обречена на раннюю гибель, благодаря какому-то наследственному пороку… Вот только к тому моменту Вевур уже исчез из поля зрения сплетников, оставил дом, не тронул даже деньги. Просто ушел и все.
– Он так благороден? – с сомнением спросил я.
– Может быть, – спокойно ответила Джеанна, проигнорировав иронию в моем голосе,
– А что с деньгами?
– Родственников у умершей не осталось никого, кроме мужа. Зато остались толковые адвокаты. Так что ни кто не сумел забрать эти деньги. Насколько мне известно, Вевур основал фонд, куда могут обратиться за помощью молодые художники. На эти же деньги собирается коллекция старинных вещей, которая потом передается в музеи. Есть что-то еще… Ну, а с тех пор, как Ранвевур исчез, его немногочисленные работы стали пользоваться бешеной популярностью и цениться на вес золота. Так что на безбедную старость он себе заработал и без помощи супруги. Кстати, тот ученый, на кладбище, – помнишь? – он тоже работает на деньги Вевура, но, правда, не знает об этом, и Вевур просил ничего ему не говорить, иначе старик обидится до глубины души.
– Как увлекательно, – вынужден был признать я. – Если, конечно, все это правда.
– По-твоему, я лгу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155