И было в этих уроках нечто, заставившее скептичных горожан пересмотреть свой взгляд на школу. Прошло не так уж много времени, слухи расползлись, и вскоре вдруг выяснилось, что комнаты старого дома не в состоянии вместить всех желающих. Более того, под предлогом сопровождения детей, в школу стали наведываться и их родители, слушающие уроки вместе с сыновьями и дочерьми. И дело было не только в фантастической трубе и в еще кое-каких изобретениях Закира, способных на время увлечь понимающих людей. Совсем наоборот, Закир далеко не всем позволял заглянуть на свое волшебное изобретение, хотя и простодушно хвастал им время от времени. Просто учитель рассказывал юным и взрослым ученикам об известных им с младенчества вещах и явлениях, ухитряясь демонстрировать новые грани привычного. Он рассказывал о старых временах, о законах нашего мира, о людях и драконах, о троллинах, о небесах и Хранителе, о звездах… Люди были готовы терпеть даже мерзкий характер Закира и отсутствие навыков красноречия, лишь бы слышать его.
Зимой все стало меняться. Не потому, что угас интерес к историям Закира. Наоборот, только возрос. Но сам Город переменился. На учеников Закира стали смотреть косо и если их пока не травили, то только потому, что не было формального повода. Закир по невесть каким причинам обрел репутацию прихвостня драконов, хотя больше всех это прозвище оскорбило его самого, ибо драконов ученый недолюбливал. Просто был он чудным, характером обладал нетерпимым и не желал ни перед кем оправдываться. А много ли надо в наше время, чтобы заработать себе дурную репутацию? И постепенно даже те, кто еще рисковал приходить в Школу вечерами, стали появляться все реже. Снова опустели классы. Странно было, что вообще кто-то осмеливался присылать своих детей сюда.
И это при всем при том, что по мнению городских властей никакой открытой враждебности горожан по отношению к драконам, к Гнезду и ко всему, что с ними связано, не было. При том, что большинство людей по-прежнему почитали Хранящего и его служителей. И мифический Великий Дракон Изначалья все еще был великим.
– Ну? – недружелюбно проворчал Закир, останавливаясь рядом со мной. – Чего приперся-то?
– Привез заказанные лекарства, – вздохнув, пояснил я и поднялся с корточек, отвлекаясь от огорченного Колючки. Когда мы стояли рядом, я возвышался над Закиром на два локтя, и его это изрядно нервировало. – Добрый вечер, господин ученый.
– Чего вскочил, как пупырь на лбу? Шея у меня болит, тебя снизу вверх рассматривать! – немедленно заявил Закир. – Давай сюда, чего принес. Мог бы еще на неделю опоздать, а старый человек бы страдал…
– Вы же заказали их только сегодня утром! – возмутился я, тоже привычно поддаваясь на провокацию. Джеанна, которая дала мне этот сверток с лекарствами, рассказывала как рассердился аптекарь, когда узнал о сроке исполнения заказа. Но аптекарь был добрым человеком, знал Закира и поспешил.
– Вот и надо было принести утром, – отозвался ученый, распотрошив сверток и заглядывая внутрь. – А ленивица где?
– Не выросла еще.
– А запасы на что? Предусмотрительные и ответственные люди всегда готовят резервный запас на случай крайней необходимости и…
Никто из нас, наверное, так и не смог бы вразумительно объяснить почему мы все терпим этого несносного человека, и зачем помогаем ему, в ответ вознаграждаясь лишь колкостями и брюзжанием. Когда уехал Вевур все заботы вообще перекочевали на наши плечи, да и с его возвращением установившийся порядок сохранился. Нельзя сказать, что мы внезапно прикипели душой к этому сварливому старику. Сегодня Джеанна вздохнула с явным облегчением, отдавая мне сверток с лекарствами. Я бы и сам вздохнул с облегчением, скинув миссию на кого-то еще, но в данном случае сюда меня привел не приступ благотворительности.
– Чего надо-то? – проницательно осведомился Закир, прерывая свой полный гнева и возмущения монолог и запихивая лекарства в полуоторванный карман. – Только не говори, что прибыл сюда томимый заботой о старике. Знаю я вас… Есть хочешь?
– Нет.
– Вот и славно. А я хочу. Пойдем. Пусть эти оглоеды здесь порезвятся, пока их родители не заберут…
Почти все свое имущество Закир, по-прежнему, держал в Святилище на старом кладбище, поэтому школьный дом изнутри был пустоват. За исключением нескольких разнокалиберных стульев (их было больше, но часть ушла зимой на растопку), доски, пары полок в большой классной комнате и корявого топчана – в малой, здесь не нашлось ничего лишнего. Ну, разве что печь-плита, разделяющая комнаты.
На черной, лоснящейся доске сохранились меловые точки и линии, показавшиеся мне знакомыми, но сколько я не разглядывал их, пытаясь идентифицировать, ничего путного в голову не приходило. И когда появился Закир с тарелкой и кувшином и устроился у подоконника, используя его в качества стола, я спросил, кивнув на доску:
– Что это? Кажется знакомым…
– У, неуч, – отозвался Закир, вгрызаясь в кусок хлеба, как недавно Колючка в корку. – Вообще поразительно, как ты сумел рассмотреть хоть что-то знакомое. Ведь ты видишь это всего лишь каждые вечер и ночь… – Он деликатно зачерпнул ложкой суп из чашки, проглотил его, зажевал хлебом и только тогда продолжил: – Это ваше любимое созвездие Дракона с испепеляющим Оком во главе…
– В самом деле? – Я попробовал вычленить из скопления точек и линий знакомые очертания, но сдался и спросил: – Вы занимаетесь с этими ребятишками астрономией?
– Не вязанием же мне с ними заниматься, – произнес он недовольно. – Или ты, надменный выскочка, полагаешь, что только вам подобные способны наблюдать и понимать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155