Макс помолчал, мимолетно поморщившись. Измятая травинка, прощально взмахнув кисточкой, улетела в кусты.
– Оказалось, что я ничего и не знаю… Ничего подобного со мной еще ни разу не было.
Он не заметил, как напряглась сидевшая рядом Рора. И спросила как можно небрежнее:
– А разве, когда мы с тобой встречались…
Макс встрепенулся, потянулся и обхватил девушку за талию:
– Pop, ну мы же совсем детьми были тогда! Ты мой самый старый и лучший друг еще со страшно подумать каких времен! – Он смеялся. – Ты самая замечательная, самая красивая…
– Конечно. – Рора улыбнулась в ответ, но в глазах ее стыл ледок. – Разве она такая же красивая, как и я?
– Да ты что, ревнуешь? – поразился Макс, уставившись на девушку во все глаза. – К другим ты не ревновала!
– Вот еще! – Рора уязвленно повела точеным плечом. – Просто не понимаю, чем она тебя так заворожила. Она же обыкновенная. Даже не особенно красивая.
– Ну ты неправа, – покачал головой Макс. – Она красивая. Она умная, она… Даже не знаю, как объяснить. Я ж говорил, что рядом с ней хочется смеяться до упаду. Рядом с ней светло и легко. Она как солнце! Я с ней как безумный. А когда она уходит, мне становится тоскливо и жутко…
– Тебе не кажется это странным? – Словно бес уселся на кончик языка Роры.
– Почему – странным?
– Ну она не такая уж красавица, а ты как привороженный носишься за ней. Будто влюбленный щенок, только что слюни не текут.
– Я счастлив, – буркнул озадаченный Макс.
– Ты знаешь, говорят, будто она ведьма.
– Что?
– Даже ее мать сошла с ума, когда узнала об этом.
– Погоди… что ты такое говоришь?
– То, что слышал.
Макс сел прямо. Лицо его, словно тенями от облаков, накрыло серым.
– Ты… ты хочешь сказать… хочешь сказать, что она заколдовала меня?
– Ну… – Рора вдруг ощутила, что перегнула палку, но сразу отступить не смогла. – Ведьмы не умеют колдовать. Но присушить могут…
Макс почернел, вскочив на ноги. Только что смешливый и беспечный, он вдруг стал темен и опасен, как пыльный смерч, несущий в сердцевине колючие разряды. Рора, растерявшись, смотрела на него снизу вверх.
– Я позвоню, – бросил Макс и, резко развернувшись, зашагал прочь.

Вечером зазвонил телефон. Звонок был не первым за день и звучал обычно, но Рора дернулась, словно ее прошило током. В переливах мелодии ей слышалось отчаяние.
– …Не понимаю, кто ему наговорил таких гадостей! – Подруга не плакала, но голос ее был ломким, неровным. – Как он мог подумать, что я… что я так с ним поступила? Как же он мог подумать…
Рора прижимала потную трубку к уху. Кончики пальцев, сжимающие скользкую пластмассу, похолодели. Теперь она уже искренне сожалела о том, что натворила, поддавшись минутной зависти.
– Ну не переживай так! – бормотала она, вслушиваясь в оцепенелую паузу на другом конце линии. – Он передумает. Или появится другой… Да что он тебе, этот Макс? Ну всем известно, что он бабник.
Только колкое потрескивание эфира.
– Да… – наконец глухо послышалось в трубке. – Только он не передумает. Он такое мне говорил… – Тихий, прерывистый вздох.
Рора вдруг снова не выдержала и осторожно обронила в сухое молчание:
– Скажи, а ты действительно никогда не…
Молчание пошло морозными, колючими изломами мгновенного льда:
– Никогда.
И гудки звонко посыпались по выстуженной поверхности.

21

Двухэтажный, раздобревший от хорошей жизни и ухода особняк Подипола высился на одноэтажной улочке как нелепая тыква на грядке с помидорами. Окна на первом этаже светились пурпуром, пропущенным через плотные шторы. Над входной дверью покачивался фонарь на декоративной цепи, бросавший пляшущие тени на капот приземистого автомобиля, припаркованного на подъездной дорожке. То ли у хозяина были гости, то ли он сам поленился загнать его в гараж. В унисон с фонарем над крыльцом качались фонари вдоль улицы – здоровенные матовые шары, потому казалось, что фонарные столбы дружно кивают.
– Ты всерьез намерен туда пойти? – снова спросила Ксения, пряча лицо от ветра в капюшон, отчего ее голос прозвучал зловеще, как традиционно водится в триллерах. – Думаешь, он не заметил нашего прошлого визита?
Ах да, она же не присутствовала при процессе вскрытия сейфа…
– Еще как заметил, – усмехнулся я. – Вон даже охранную систему поменял… – И кивнул на россыпь бледно-зеленых точек во взъерошенной, пожухлой траве и на деревьях вокруг жилища господина лауреата.
В доме напротив распахнулась дверь, выплескивая в дождливо-снежную тьму теплый свет и веселые голоса. Мы тревожно дрогнули, хотя ничем противозаконным пока не занимались, а мирно стояли на тротуаре, делая вид, что беседуем.
Если бы не непогода, то прохожих на улице Звонарей было бы определенно больше. А так в зыбкой, посверкивающей дождем и разбавленной мокрым снегом ночи мелькнуло человека три-четыре, вобравших головы в свои воротники и капюшоны и целеустремленно спешащих к теплым очагам. С одной стороны, хорошо, с другой не слишком: на таком фоне трудно выглядеть естественно…
Особенно в глазах раздраженных плохой погодой стражей порядка, совершающих очередной обход вверенных им территорий и наверняка мечтающих задержать кого-нибудь, чтобы с полным правом вернуться хоть ненадолго в участок. Вон как раз идет парочка…
Я и опомниться не успел, как дрожащая от озноба Ксения внезапно прильнула ко мне, обхватив руками, и сладострастно впилась в губы… Блестящие глаза, оказавшиеся совсем близко, смеялись. В них плясали отраженные искры качающихся фонарей. Я моментально согрелся, вдыхая знакомый запах ромашки и ощущая, как теплеют губы и щеки замерзшей Ксении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187