Посинела вся, хрипит. И куда только красота исчезла – ну, вылитый зомби, причем не первой свежести, Я как сидел, так и пришалел: прямо не знаю, что и делать – то ли в переговорное машинисту орать, чтобы на станцию наряд экзорцистов вызывал, то ли в «скорую» звонить. Да-а… Так вот, тут девчонка вдруг на тетку эту как уставится! Глазищи в пол-лица, жуткие такие, ненависть просто брызжет, но при этом по-прежнему сказать, чувствуется, ничего не может. Смотрю – кое-как поднялась и бочком-бочком в конец вагона поплелась. Там на сиденье хлопнулась и замерла, будто сознание потеряла. Народ, что рядом ехал, в шоке, ясное дело, я на тетку эту кошусь – она в полной растерянности. Жалкая такая сидит, куда только весь грозный вид пропал? На всех так растерянно и непонимающе смотрит, а у самой слезы в глазах.
– Ага, «не виноватая я, он сам пришел»! – прокомментировал Мишка. – А у тебя, надо полагать, как трансформа пошла, все и упало?
– Уймись! – коротко посоветовал ему окончательно проснувшийся Вакулов. – Ну и чем закончилось?
Петька шумно отхлебнул кофе, глянул на мониторы и с тоской повертел в руках зажигалку. Все знали, что шеф, если учует запах сигарет не там, где нужно, сделает жизнь провинившегося невыносимой. Иван, правда, с недавнего времени имел на сей счет несколько иную точку зрения, но делиться ею с приятелями не спешил.
– Да в общем-то ничем особенным, – задумчиво пожал плечами Петька, – девица на следующей остановке в другой вагон перебежала и все время, пока тетка эта ехала, ее из-за стекла взглядом буравила. А я после на своей остановке вышел – и все.
– И все? – недоверчиво переспросил Мишка с самой что ни на есть серьезной физиономией. – А этюд?
– Да я его тогда так и не разгадал, – смущенно признался Петька. – До меня только на следующий день дошло, что я шах черной королеве, а не королю, поставить пытался…
Хохотали после его слов так, что из соседнего отсека выглянул тамошний дежурный и недовольно поинтересовался, что, мол, происходит. Ответить ему никто не смог, только вяло отмахнулись.
– А деваху ту тебе надо было на уровень некроэнергии проверить – вдруг и в самом деле зомби или одержимая? Она ведь, судя по всему, среагировала на эту женщину, потому что та очень сильной потенциальной чародейкой с уклоном в исцеление оказалась, – сказал, отсмеявшись, Иван.
– Да, знаю, – уныло согласился Петька, – но где ж я тебе «верю – не верю» там бы взял? Я ж не на службе был…
– Еще не хватало, чтобы вы наше секретное снаряжение по улицам и в метро таскали! – голос шефа был непритворно строг. Никто даже не слышал, когда он вошел в отсек к дежурным, и сейчас все судорожно бросились изображать бурную деятельность. Георгий Ростиславович обвел помещение внимательным и слегка усталым взглядом.
– Совсем распустились, охламоны, – проворчал он. И негромко добавил после небольшой паузы:
– Вакулов, зайди ко мне.
Иван торопливо поднялся с места, одернул куртку и направился вслед за шефом. Мишка исподтишка успел показать ему помятый тюбик вазелина – не нужен, мол? Вакулов также молча показал ему на ходу кулак. Чернышов довольно осклабился, вновь поворачиваясь к мониторам.
В главном коридоре царил мягкий полумрак – горели лишь «дежурные» лампы. Где-то под потолком едва слышно гудели кондиционеры, и в воздухе разносился приятный запах хвойного дезодоранта.
Иван шел за Георгием Ростиславовичем и гадал, что же ему сейчас поведает их всесильный начальник. Вряд ли он позвал его лишь затем, чтобы сообщить, что ничего не удалось выяснить – в такие чудеса Вакулов давно уже не верил. В силу своей подготовки, и военной, и медицинской, Ивану как никому другому было известно, что не бывает хороших «молчунов», а бывают плохие допросчики. Георгий Ростиславович был хорошим. Он вообще был очень сильным профессионалом практически во всех областях, где ему доводилось работать. Поэтому и поднялся в свое время в Службе так высоко, и уважали его по-настоящему, а не ради подхалимажа.
Дверь в медблок внезапно распахнулась, и на пороге, прямо перед идущими, возник второй медик Команды, за свою лысину носящий довольно неоригинальное прозвище Котовский.
– Шеф, как хорошо, что я вас перехватил! – взволнованно воскликнул он, заступая им дорогу.
– Чего тебе? – недружелюбно покосился на него Ростиславыч, делая попытку обойти неожиданно возникшее препятствие. – Торопимся мы, давай потом, а?
– Ага, как же, потом! Потом никак нельзя! – убежденно заявил Котовский, не двигаясь с места. – Потом поздно будет, загнется наш Мерлин, и вы и с меня, и с него, – он кивнул на Вакулова, – три шкуры сдерете!
Шеф остановился и пытливо взглянул на доктора.
– А что такое с нашим волшебничком? Да расскажи ты толком! – взъярился он, заметив, что врач мнется и не решается говорить.
– Понимаете, шеф, – неуверенно сказал Котовский, одергивая свою хронически-мятую пижаму, – не хочу каркать, но, похоже, почки не выдержали. Недостаточность начинается. Боюсь, он уже в коме…
– Ах ты ж, как все не вовремя! – с досадой хлопнул ладонями Георгий Ростиславович. – Ладно, решим так, – он на мгновение задумался, – Иван отправляется сейчас с тобой, вы делаете все, что нужно, но ни в коем случае не затягиваете! Наши с капитаном дела тоже не терпят отлагательства, понял, кавалерист? А то знаю я вас, напьетесь втихаря как сапожники! – он погрозил кулаком вяло улыбнувшемуся заезженной шутке Котовскому, решительно повернулся и скорым шагом направился к своему кабинету.
– Давай, коллега, заходи! – ухватил Вакулова за рукав Котовский. – Слышал, что шеф сказал? Времени мало!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98