Первые недели он упустил – надеялся на случай, но случай все не подворачивался. Теперь он уже думал о том, как бы подтолкнуть случай. Но такие вещи легко делать вдвоем. А он участвовал в игре один: мать была к ней совершенно равнодушна. Он ходил за ней по пятам, подстерегал ее взгляд, угадывал ее желания. Неужели она не заметит его нежности, его забот? Ведь прежде он был не очень-то щедр на них. Быть может, она и видела их, быть может, она бессознательно отмечала эти впечатления, хранила их для более благоприятных дней, когда у нее будет время… Но сейчас у нее времени не было. Ее грызла забота. Марк безуспешно пытался вернуть себе эту ускользающую от него душу. Он терял мужество. Нельзя без конца одному забегать вперед, надо, чтобы и партнер помогал вам… И вот он, устроившись в каком-нибудь уголке, смотрел оттуда, забытый, на профиль матери, которая пришивала оторванные пуговицы к его курткам. (Она заботилась о нем, думая о других. Ах, насколько было бы лучше, если бы она думала о нем и не обращала внимания на его вещи!..) Он всматривался в это лицо, омраченное заботой… Заботой о чем? От каких воспоминаний складки легли на ее щеки? Какой образ прошел перед ее глазами? В другое время зоркая Аннета уловила бы этот неотрывно следивший за ней взгляд.
Но ее чувства были уже не здесь. Она работала в каком-то полуоцепенении.
Когда молчание начинало ее тяготить, она обращалась к Марку с вопросом, какие обыкновенно задают матери, и с отсутствующим видом слушала ответ или же советовала ему погулять, не упускать погожего дня. И как раз в ту минуту, когда Марк собирался заговорить. Он вставал подавленный. Ему не в чем было упрекнуть ее. Да, нежная – и чужая. Ему хотелось обнять ее, хорошенько встряхнуть, куснуть за щеку или за кончик уха, чтобы она вскрикнула от боли.
«Я здесь! Поцелуй или ударь меня! Люби или ненавидь! Но будь здесь, со мной! Вернись!..»
Она не возвращалась.
Марк решил взять себя в руки. Он заговорит с ней в следующее воскресенье, после обеда.
И как раз в это воскресенье мать неожиданно заявила ему утром, что уезжает… Она уже укладывала чемодан. Смущенно сослалась на полученные из Швейцарии известия, приходится уехать раньше срока. Она не вдавалась в подробности, а Марк не расспрашивал ее… Он окаменел от удивления.
Всю неделю Марк ждал этого дня. Он плохо спал; ночью, проснувшись, повторял в уме то, что скажет ей. И вот… Опять разлука – и прежде, чем он заговорил с ней! Ведь в последний день, в сутолоке и спешке, это уже невозможно. Ему нужно время, целый вечер, чтобы собраться с мыслями, нужно почувствовать, что мать целиком с ним. Как она будет слушать его, следя рассеянным взглядом за стрелкой часов, приближающейся к минуте отъезда?..
Марк до того привык обуздывать свои чувства, что встретил ошеломившую его новость без внешних признаков удивления. Он молча помог матери уложиться. Лишь в последнюю минуту он почувствовал, что в силах совладать со своим голосом, и непринужденно сказал:
– А ведь ты обещала мне остаться до каникул. Ты украла у меня три месяца…
(К этой обидной мысли он так часто возвращался!).
Аннету этот тон обманул – она приняла слова сына за обычное выражение родственной вежливости; теперь, в час расставанья, уверенный, что она уедет, он говорит:
«Останься!»
Она ответила тем же дружелюбным тоном:
– Напротив, я тебе дарю их.
Эта несправедливость больно задела Марка, но он ничего не ответил.
Какой смысл возражать? Ведь она сказала то, что он и сам думал бы полгода назад. Откуда ей знать, что он уже не тот?
Позже она вспоминала, с каким серьезным выражением он смотрел на нее, стоя у окна вагона. Сильвия тоже была на вокзале и тараторила без умолку. Аннета ей отвечала. Разговаривая с сестрой, она видела неподвижного, немого сына, не спускавшего с нее глаз. Она все еще чувствовала на себе этот взгляд, когда поезд умчался в ночь, и две фигуры, из которых рукой махала только одна, растаяли во мраке.
Марк вернулся домой вместе с, теткой. Она думала вслух, не очень следя за своими словами. Она привыкла (даже чересчур привыкла!) принимать племянника за мужчину. Она говорила:
– Друг мой, мы для нее уже не существуем. Она думает о ком-то другом.
У нее неистовое сердце.
Эти слова сделали Марку больно. Он резко перебил ее:
– Это ее право.
Он уже слышал от Сильвии историю с военнопленным: ему было известно, что Сильвия, как и другие, сводила все к любовному похождению. Он, единственный из всех, думал иначе. Он один верил, что его мать повиновалась более высокой силе. И насмешливый тон Сильвии оскорбил его, как будто заподозрили жену Цезаря. Но, чем пускаться в споры, он предпочел оправдать мать, что бы она ни сделала…
«Это ее право… „Мы для нее уже не существуем…“ Это я виноват… Я потерял ее. Меа culpa…»
Но если он покаялся, то лишь для того, чтобы сейчас же вскинуть голову и сказать:
– Я верну себе потерянное рано или поздно, с ее согласия или насильно.
В пути Аннета была спокойна. У нее теперь выработалось инстинктивное уменье стряхивать с себя мучительные мысли: она их не отметала – она их временно откладывала.
Только у самой станции она почувствовала тревогу. Она смотрела в окно мчавшегося поезда, как приближается знакомый игрушечный вокзал… Да, все было то же, все так, как запечатлелось в ее памяти. Игрушечный вокзал стоял на своем месте. Но его не было…
С границы Аннета послала Францу телеграмму о своем приезде. Но во время войны у бога-вестника были на ногах вместо крылышек тяжелые сапоги со свинцовыми подошвами… Да и можно ли полагаться на милого мальчика Франца!.. Аннета не удивлялась;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370