..
Девушки, смеясь и перешучиваясь, сели за стол и усадили между собой стажера Родина.
– А что это за мужчина приезжал с мастером? – полюбопытствовала Яэль. – Тоже большой такой и выправка чувствуется… Никто не знает?
– Это Колманов, – сказал Антон, сосредоточенно накалывая вилкой аппетитный кусочек. – Георгий… по-моему, Иваныч. Знаю только, что мастер хочет, чтобы он… ну, от нас в Совете был… короче, от всех, кто в Проекте.
– Ну, сам бы и был… Чего он?
– А оно ему надо? – фыркнула Маша.
– Правда что… На нем и так все держится.
– А Колманов этот знаете чего к мастеру подъезжал? На плантациях рыбозмеи завелись. Здоровые! Полметра в обхвате! Одного так цапнула – весь бок выдрала!
– Ужас какой-то!
– Кошмар!
– Мастер хочет сафари на «рыбок» устроить…
– Он сказал – «биозачистку»!
– Конечно, надо!
– Я сейчас ночью буду бояться выйти…
– Антошечка, а это ты кому оставил? А ну, доешь быстро!
– Гуниллочка, не лезет уже!
– Ну хоть половинку!
За чаем «свинцовая мерзость жизни» осела в душе, как муть. Все плохое, тревожащее осталось где-то там, далеко-далеко, на задворках станции. Значение имели только молодость и красота и те радости, кои из этих данностей проистекали.
– А вы слышали, – сказала Гунилла, помешивая ложечкой, – у Марины днюха была… э-э… день рождения то есть, И мастер ей перстенек подарил – древнющий! – византийский еще. Ему тыща лет! Даже больше!
Лицо Яэль дрогнуло.
– Слышали, – ровным голосом сказала она.
– Нет, какой мужчина! – закатила глаза Гунилла. – Красавец! Рыцарь! Джентльмен! Да захоти он только, девки к нему в очередь выстроятся! Чур, я первая!
– Господи, что у тебя за язык? Не заставляй Антона за тебя краснеть!
Гунилла залилась смехом.
– Антон, – спросила Маша, сосредоточенно и нахмуренно осматривая ухоженные ноготки, – а Виджай думает что-нибудь?..
– Хм… Я так понял, что он-то уже готов. Это Ленка что-то там крутит…
– Захомутала парня, а теперь…
– Правильно, правильно! Нечего!
– А иначе с ними нельзя!
– Антон, а ты еще не женился?
– Еще чего…
– А кто тебе больше всех нравится?
Антон демонстративно застонал и возвел очи горе.
– Я знаю, – значительно сказала Маша, – ему наша Яэль нравится!
– Я тоже Антона люблю. – Яэль обняла покрасневшего стажера и умильно заглянула ему в глаза. – Сильно-сильно!
– Дождетесь… – мрачно сказал Антон. – Вот подавлюсь чаем, будете знать…
От бесславной гибели его спас Габа. Он возник в дверях, как реклама зубных нанопаст, и воскликнул:
– Ага, вот ты где! Я-то думал, он дрыхнет давно, а он тут расселся! Гоните его, девчонки! А то, смотри ты, присоседился! Эстет!
– Не обижай моего Антошечку! – вступилась Гунилла.
– Ох, ты подумаешь! – легко рассмеялся Габа. – «Моего» уже! Быстро вы его окрутили! Антон, не поддавайся!
Из коридора донеслись громкие голоса, и в дверь заглянул Гупта.
– Привет, девушки! – замаслился Виджай улыбкой. Антону он рассеянно кивнул, как человек семейный.
– Здрассте! – церемонно ответили девушки.
– А ты когда спать собираешься? – спросил Габа у Антона, глаз не спуская с Гуниллы, покрасневшей отчего-то.
– Да не буду я уже спать! Тем более спорамин выпил… Днем отосплюсь,
Антон встал, остро чувствуя позыв к действию. Решительному. Сердце забилось, как пойманное. Откажет. Откажет!
– Яэль… – сказал он чужим голосом. – Пойдем погуляем, может?..
– Пойдем! – обрадовалась Яэль. – Я сейчас, шлем только найду!

Глава 21
ГОРОД-ПОРТ «БОЛЬШОЙ СЫРТ»

Ровно в 7.00 Сегундо перевел себя из низкорежимного состояния ожидания в режим «нормальная тревожная готовность». 0,0246 секунды заняла утренняя процедура стандартной диагностики. Все системы УРМа работали нормально. Тут же сработал блок эмоций, и Сегундо ощутил удовлетворение – настолько, насколько смогли это чувство алгоритмизировать конструкторы. Через 0,234 секунды блок памяти выдал последнюю кристаллозапись: Антон Родин, стажер, просил его рассказать о Титане. Стажеру было интересно. Сегундо ведь не из простых роботов, он киберразведчик, скибр. Сегундо – практически единственный сателлит из СКР «Сварог», кто остался не разрушенным после высадки на Экваториальный материк Титана в 2048 году. Он да еще робот-матка. Крохотные, тусклые визиры Сегундо такое видывали…
Видеозаписи моментально прокрутились в псевдомозгу скибра.
…Медленно опадают дождевые капли – серебристые шарики с детский кулачок, – они переливаются, отражая робота-матку, еще двух сателлитов киберсистемы, и взрывают зыбкий углеводородный снег, розоватый, с желтоватым отливом. Позади робота-матки громоздятся красноватые восковые льдины с черными прожилками асфальта, а на переднем плане плюхаются пологие волны метаново-этанового океана, кумачового, тяжко парящего, у горизонта густо-багрового, как свекольник, абсолютно безжизненного. А над океаном, в оранжево-буром, затянутом рдяными облаками, выстуженном небе висит мутно-желтый размытый серп Сатурна и бледно-голубая Рея…
Покинув свой бокс в пустующем коттедже главного кибер-инженера (мастер предпочитал обитать на станции «Соам», поближе к месту работы), Сегундо вышел на улицу, примыкавшую к Голубому парку. Парк был разбит на склоне вала кратера, Южного Вала, как его называли первопоселенцы, и заслонял своей пышной синью даже пятиэтажные жилые блоки на Окружной и Главной.
Народу в парковой зоне было немного – оптические рецепторы Сегундо насчитали двоих мужчин, трех женщин и одного ребенка дошкольного возраста. Потом людей стало на одного больше – из калитки дома номер 12 вышел Фелиппе Гереро, директор системы, прописанный вообще-то в 25-м модуле второго блока по улице Главной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139