Над серой полусферой медленно и важно вращалась тройка локаторов.
– Вот вы где! – догнал его голос Йенсена.
Жилин обернулся. «Что-то я сегодня нарасхват», – мелькнуло у него. Из-за просторного штабного модуля вышли трое. Могучую фигуру Максима Глеб узнал сразу– трудно было спутать. Справа, судя по восхитительным округлостям и походке, ступала женщина, ну а личность, шедшая посередине – щупленькая, плюгавенькая, – уже успела заявить о себе.
– А мы вас потеряли! – воскликнула женщина, и Жилин узнал Машу – сначала по голосу, а затем уже разглядел и лицо за прозрачным шлемом. Оно выглядело смущенным, хотя и светилось улыбкой.
– На тебя директор бочку катит, – сказал Гирин с понимающей ухмылкой, – успел уже Сулиме пожаловаться, с-су-чок замшелый!
Глаза Жилина холодно блеснули.
– Ничего, – усмехнулся он, – переживу как-нибудь.
– Вы-то переживете, – принужденно улыбнулся Йен сен, – а выкручиваться ведь мне придется… Гереро сюда уже приезжал, орал… как ненормальный, требовал снять вас и отправить на Землю ближайшим планетолетом. Очень уж вы его… обидели. Нет-нет, Глеб, – заторопился старый ученый, – вы не подумайте, вы правильно сделали, что вступились за Лисицыну, но… зачем же так жестоко? Вот сломали нос Ковальскому… Заметим, оружием угрожали… А если бы убили кого-нибудь?
– Из чего? – фыркнул Жилин. – Из парализатора? Нет, я смотрю, без капитальной чистки на Базе не обойтись. Угрожать он мне еще будет, ты посмотри!
– Мешают они вам? – плаксиво сказал Йенсен.
– Мешают! – жестко ответил Жилин. – Я хочу спокойно работать, и меня ужасно раздражает, когда вокруг такой бардак! Это не порт, это клоака! Или вы думаете, что раз вы законопослушны и добропорядочны, то и все такие же? Вон спросите у Клунина, он вам расскажет, сколько уже коллоида извел на одни только ножевые ранения! Куда это годится? А ведь там же и дети.
– Вы бы посмотрели… – негромко начала Маша.
«Трах-тарарах!» – донеслось со стройплощадки.
– Ой! – вздрогнула девушка. – Напугали меня… – И продолжила мрачно: – Вы бы поглядели только на них – весь день слоняются по улице, ни учиться не хотят, ни читать, ничего. Лишь бы разломать что-нибудь, кокнуть, что бьется. Сбиваются в стайку, курят в тамбурах, матерятся… И кто ими занимается вообще? Восемь учителей на двести с лишним детей! Телеуроки… ладно, а воспитывать как? Тоже по СВ? Что же из них тогда вырастет?
– Я поговорю с директором, – тускло сказал Йенсен.
– Поговорите, – безразлично сказал Жилин.
– Ну, все, профессор? – Гирин мощно потянулся. – По-пехали?
– Попехали! – бодро откликнулся Йенсен. – Боюсь только, что не совсем понимаю значение этого глагола…
– «Попехать»? – спросил Гирин, повернувшись прочь. – Ну, это что-то вроде «отправиться пешкодралом»…
– Всю жизнь живу в Евразии, – признался Йенсен, – но русский так до конца и не одолею…
Ha что Маша справедливо заметила, что Ларс Юлиус владеет русским «очень даже ничего, на уровне».
Она проводила Йенсена с Гириным и вернулась.
– Я вас так и не поблагодарила, – сказала она с раскаянием.
– За то, что Владеку нос разбил? – усмехнулся Глеб.
– Нет… – Глаза девушки заблестели. – Вы… не. знаю даже, как сказать… Я такая счастливая! Правда-правда! Я уже и забыла, когда ходила на работу с желанием! Что значит – не бояться, не молчать, не терпеть!
– Перестаньте, – мягко сказал Жилин.
– А вам ничего за это не будет? – спросила Маша. Гладкая кожа на ее красивом лбу с трудом умялась в морщинку.
– Отобьюсь, – улыбнулся Глеб. – Со мной стараются не связываться.
В нагрудном кармане у него затренькало. Жилин выцепил плашку радиофона и перевел разговор на наушники шлема.
– Да, слушаю.
– Мастер! – пробился голос Бранкевича. – Тут по вашу душу! Аварийный сигнал с климатической станции – там неолуддиты систему угнали, старшего кибера уже раздолбали, сейчас за исполнителями гоняются!
– Ясно. Это где? Это туда, к Изиде?
Бранкевич подробно объяснил куда и добавил:
– Помочь, может? Могу Пимса послать, он у нас здоровый!
– Нет, спасибо, – улыбнулся Жилин, – я сам.
Он вскочил на сиденье краулера и включил двигатель. Натянувшись, дзенышули гусеницы. Краулер нетерпеливо дернулся.
– Извините, Маша!
– Вы там осторожнее с ними! – крикнула Маша вдогон. – Эти слегачи совсем ничего не соображают!
– Ладно!
Краулер скатился с холма и понесся, прыгая с бархана на бархан.

* * *

Оставив в стороне разрез с полуразобранным экскаватором, вмерзшим в дейтериевый лед, Жилин направил краулер в Горячий каньон. Склоны его были крутые, кое-где ступенчатые. В их слоистой толще перемежались лава, пепел и пыль, в основании стен лежали рухнувшие камни и целые скалы; громадными потоковидными языками тянулись оползни. Вверху виднелись ниши отрыва, и узкие вертикальные борозды програбывали откос до самого низа. А посреди широкой долины белел в гордом одиночестве стандартный куб комбината по выработке термоядерного горючего. Сбоку от него поблескивал огромный купол входного кессона, торчали башни лифтов, толстые гофрированные отводы исчезали в двух белых шарах-сборниках диаметром сто метров каждый.
Когда комбинат закрыли, то решили перевести его в режим консервации. Но потом освобожденные работники принялись строить себе внешние поселения – что-то вроде дачных поселков. Ставили полевые стандартные модули, разбивали участки под фиолетовую капусту. И режим по-тихому отменили. Нечего стало консервировать. Бывшие ядерные техники и экс-операторы тяжелых систем стали наведываться на ДТ-комбинат. За стройматериалами.
Жилин поморщился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139