При этом Рэддок
почувствовал, что и он сам должен был сложиться ширмой и пропасть, но
почему-то ничего такого не произошло. Он так и остался на месте,
правда, теперь сидел не за прилавком, а на земле, в том пустом мире,
где две фигуры, маячащие чуть впереди на расстоянии десятка метров
друг от друга, решили провести товарищеский матч по взаимоуничтожению.
Сражающиеся не пожелали замечать неувязки со своими первоначальными
намерениями относительно присутствия Рэддока и непосредственно
приступили к ответственной части.
Первый ход позволил себе Ядовитый Плющ. Он, выразительно
посмотрев на Седого Ворона, харкнул себе под ноги, и от того места до
самых ступней Ворона пролегла огненная полоса. Ворон суетливо выдернул
из окружающего пространства ведерко с водой и выкатил его на полосу.
Та потухла.
Тогда Ворон окутался светящимся облаком, миг спустя явился
старцем с посохом в руке (копией толкиновского Гэндальфа) и трубных
голосом изрек какую-то певучую околесицу. Результат получился
потрясающим: над головой Плюща образовалась сияющая белым сфера,
которая, через мгновение лопнув, с грохотом завалила вжавшего голову в
плечи старика белыми же силикатными кирпичами.
Hа несколько секунд установилась тишина. Ворон с любопытством
наблюдал, как Плющ с ругательствами выбирается из-под кирпичей,
дождался, пока тот станет прямо, и вновь воздел жезл для очередной
пакости. Правда, в этот раз Плющ не стал медлить и проворно наколдовал
себе бетонный дот, куда и забрался незамедлительно. Поэтому очередной
дождь из сияющей сферы - на этот раз чугунных болтов под тридцать два
- пролился впустую.
Ворон, потерпев фиаско, скрипнул зубами и обратился в легкое
сорокапятимиллиметровое орудие. За время, потребовавшееся ему на
метаморфозу, Плющ убрал с декораций дот и заменил его на связку гранат
в руках. Ворон-орудие, лязгнув, зарядился; Плющ с каменным лицом
оторвал чеку от первой гранаты и швырнул всю связку под колеса пушки.
Тотчас следом раздался выстрел, но за неуловимый миг до этого земля
под ногами Плюща разверзлась, и он скрылся в образовавшемся окопчике с
головой. В результате у Ворона случился пренеприятный перелет, а после
под колесами рванула совсем позабытая связка гранат.
Какое-то время после этого Рэддок ничего не мог разглядеть в дыму
и пыли, поднявшейся на месте сражения. Затем подул ветер, открывший
его взору следующее: к воронке, усеянной гнутыми железяками, крадучись
пробирался измазанный глиной Плющ. Hо лишь он оказался у ее края, как
справа от него взметнулось развесистое дерево южной наружности, откуда
с диким воплем сиганул Седой Ворон, принявший вид шаолиньского монаха.
Плющ резко развернулся, выхватывая из-за пояса мачете, но кулак
непревзойденного мастера восточных единоборств, кем сейчас явно был
Ворон, опередил клинок и вошел в тесный - если не сказать, интимный -
контакт с носом Плюща. Тот кувырком полетел назад, выронив мачете, и
упал на канаты выросшего из-под земли боксерского ринга. Секунду
спустя равнина исчезла за огромным зрительным залом, забитым до отказа
вопящим народом, дерево трансформировалось в рефери, а Ворон - в борца
с небольшой головой, бычьей шеей и молотоподобными кулаками. Рефери,
махнув в сторону Ворона, заверещал:
- Бык Буффало выигрывает!
Ворон, он же Бык Буффало, увалень в красно-черном трико, заревел
локомотивом и помчался навстречу поднявшемуся Плющу, который упорно
держался за свой образ старика в пончо. Трибуны взревели; где-то
позади Рэддока, сжавшегося в ком, задребезжал гонг, и здесь пол ринга
встал дыбом, хитроумно изогнувшись, спеленал тушу Быка Буффало и
повалил его под ноги невозмутимому старику.
Тот небрежно отмахнулся - трибуны растворились, их место заняли
непролазные джунгли, Бык Буффало принял вид связанного лианой
европейца-путешественника в неизменном пробковом шлеме, а сам Плющ
куда-то пропал. Рэддок, ошалевший от всех перемен, резво вскочил и, от
греха подальше, спрятался за дерево.
Через несколько секунд совсем рядом раздался свирепый рык, почти
переходящий в визг, и глазам изумленного Рэддока предстал огромный
леопард в поношенном зеленом пончо. Он пружинисто выскочил из-за
сплетения деревьев на еле заметную тропу, ставшую ловушкой для белого
путешественника, и принялся нервно хлестать себя хвостом по бокам.
Белый путешественник - Седой Ворон - не шевелился. Через пол-минуты
молчания - относительного, разумеется, ведь в джунглях вечно
кто-нибудь орет дурным голосом, да еще практически над самым ухом, как
чудилось Рэддоку, - леопард в пончо облизнулся и сипло произнес:
- Hу, Ворон, я не верю, что ты не в силах преодолеть
сопротивление какой-то жалкой лианы! Встань и продолжи бой!
Hо Ворон не отреагировал на произнесенное ни единым движением.
- Хорошо, будь по-твоему, я подойду, - пробурчал леопард и
действительно приблизился к лежащему человеку, впрочем, оставшись на
приличном расстоянии. Тем временем европеец не то, чтобы не шевелился,
он перестал вообще подавать признаки жизни, и Рэддок мог поклясться,
что на усатой морде леопарда промелькнула злорадная усмешка. И Рэддоку
тогда пришло в голову, что лиана была не просто лианой, а чем-то куда
более подлым, и тогда у Седого Ворона были серьезные проблемы.
Hо ему не пришлось долго жалеть существо, когда-то исполнявшее
функции его собственного отражения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13