Scan, OCR, SpellCheck: Виктор Кузьмин, Aug. 2001
«Милости просим в обезьяний вольер»:
Аннотация
Американский писатель Курт Воннегут-младший — автор шести романов и сборника рассказов. На русский язык переведены его романы «Утопия-14», «Колыбель для кошки» и «Бойня номер пять».
Курт Воннегут известен также и как автор юмористических и сатирических произведений. Его последняя работа — сборник рассказов «Милости просим в обезьяний вольер» — представляет собой своеобразные притчи о человеческой глупости, написана легко, с мягкой иронией, в ней тесно переплетены выдумка и реальность, фантазия и достоверность.
Мы предлагаем вниманию читателей рассказ, взятый из этого сборника, «Лохматый пес Тома Эдисона», который знакомит с Воннегутом-юмористом.
Курт Воннегут
Лохматый пес Тома Эдисона
ПРЕКРАСНЫМ солнечным утром два старичка сидели на скамейке парка в городе Тампа, во Флориде. Один из них упорно пытался читать книгу — как видно, она ему очень нравилась, а другой, по имени Харольд К. Баллард. рассказывал ему историю своей жизни хорошо поставленным, звучным и отчетливым голосом, словно вещая через громкоговоритель. Под скамейкой растянулся огромный ньюфаундленд Балларда, который усугублял мучения молчаливого слушателя, тыкаясь ему в ноги большим мокрым носом.
Перед тем как уйти на покой, Баллард преуспел во многих областях, и ему было приятно вспомнить столь содержательное прошлое. Но он столкнулся с проблемой, которая так осложняет жизнь каннибалов, а именно — с невозможностью использовать одну и ту же жертву несколько раз кряду. Стоило кому-нибудь провести некоторое время в обществе Балларда и его пса, и уж больше он никогда не садился на одну с ним скамейку.
Потому-то Баллард и его пес ежедневно отправлялись в парк на поиски новых жертв. В это утро им повезло: они сразу же наткнулись на этого незнакомца. Видно было, что он только что прибыл во Флориду.
— Да-а, — произнес Баллард примерно через час, подводя итог первой части своего повествования, — за свою жизнь я успел пять раз сколотить и потерять состояние.
— Это я уже слышал, — ответил незнакомец, имени которого Баллард так и не спросил. — Эй, потише, приятель! Фу, фу, фу, слышишь?! — сказал он псу, который все настойчивее добирался до его щиколоток.
— Два состояния на недвижимости, два — на железном ломе, одно — на нефти и еще одно — на овощах.
— Охотно верю, — сказал незнакомец. — Простите, пожалуйста, вы не могли бы убрать куда-нибудь своего песика? Он все время…
— Он-то? — благодушно сказал Баллард. — Добрейшее существо в мире. Можете не бояться.
— Да я не боюсь. Просто у меня лопнет терпение, если он будет вот так принюхиваться к моим ногам.
— Пластик, — сказал Баллард и хихикнул.
— Что?
— Пластик. У вас там есть что-то пластмассовое на подвязках. Сам не знаю, в чем тут загвоздка, а только он вам разнюхает эту пластмассу где угодно отыщет мельчайшую крошку. Витаминов ему не хватает, что ли, — хотя, ей-богу, питается он получше меня. Однажды слопал пластмассовую плевательницу целиком.
Пес наконец-то обнаружил пластмассовые пуговицы на подвязках и, просовывая голову то справа, то слева, примеривался, как бы получше запустить зубы в это лакомство.
— Прошу прощенья, — вежливо сказал незнакомец. Он захлопнул книгу, встал и отдернул ногу от собачей пасти. — Мне уже пора. Всего хорошего, сэр.
Он побрел по парку, отыскал другую скамейку, опустился на нее и принялся за чтение. Дыхание его только-только успело прийти в норму, как вдруг собачий нос, мокрый, как губка, снова уткнулся ему в ноги.
— А, так это вы? — сказал Баллард, усаживаясь рядом. — Это он вас выследил. Вижу — он взял след, ну, думаю, пускай себе идет, куда хочет. Да, так что же это я вам говорил насчет пластика? — Он с довольным видом огляделся. — Правильно сделали, что перешли сюда. Там было душновато. Ни тебе тени, ни ветерка.
— А может, он уберется, если я куплю ему плевательницу? — спросил незнакомец.
— Неплохо сказано, совсем неплохо сказано, — добродушно заметил Баллард. Внезапно он хлопнул незнакомца по коленке. — Эй-эй, а вы сами-то случайно не занимаетесь пластиками? Я тут, понимаете, разболтался о пластиках, и вдруг выходит, что это ваше прямое дело!
— Мое дело? — медленно произнес незнакомец, откладывая книгу. — Простите, я никогда не занимался делом. Я стал бездельником с девяти лет, с тех самых пор, как Эдисон устроил лабораторию в соседнем доме и показал мне анализатор интеллекта.
— Эдисон? — сказал Баллард. — Томас Эдисон, изобретатель?
— Можете считать его изобретателем, если угодно, — сказал незнакомец.
— То есть как это, если угодно? Только так, в не иначе! Он же отец электрической лампочки и бог знает чего еще!
— Можете считать, что он изобрел электрическую лампочку, раз вам так нравится. Это никому не повредит. — И незнакомец снова уткнулся в книгу.
— Эй, послушайте, вы меня разыгрываете, что ли? Какой это еще анализатор интеллекта? В жизни о таком не слыхал.
— Еще бы! Мы с мистером Эдисоном поклялись держать все в тайне.
— А… этот самый… ну, анализатор интеллекта… Он что, анализировал интеллект?
— Нет, масло сбивал, — отвечал незнакомец.
— Ну, послушайте, давайте серьезно… — стал уговаривать Баллард.
— А не лучше ли и вправду поделиться с кем-нибудь? — сказал незнакомец, Тяжко носить в груди тайну, молчать долгие годы, без конца, год за годом. Но могу ли я быть уверен, что она не пойдет дальше?
— Слово джентльмена, — торопливо заверил его Баллард.
— Да, крепче слова, пожалуй, и не найдешь, — задумчиво сказал незнакомец.
— И не ищите, — сказал Баллард.
1 2 3