— Они уже идут. — Эдгар опять попытался обнять ее, и на этот раз она позволила ему это. — Послушай, — нежно сказал он, — так уж устроен этот мир, Ван, — я и этот мир. В этом мире я ни на что не гожусь. Ни на что, кроме кррахов, так же будет и с моими детьми. А человеку необходимо иногда взбрыкнуть, иначе и жить-то не захочется. А для такого тупицы, как я, единственное, что остается, — это дурные вещи. Нет, Ван, нехороший я человек, совсем нехороший!
— Да нет, это я ни на что не гожусь, — устало сказала Ванда. — Никому я не нужна. Ты или даже маленькая Долорес могли бы поддерживать в доме порядок и все остальное, это так легко теперь. А тут я еще так растолстела, что, кроме детей, меня никто и любить не станет. Мать у меня была толстой и бабка тоже, я думаю, это: просто у нас в крови; но они-то были нужны кому— то, они на что-то годились. Но тебе-то, Эд, я не нужна, и ничего ты поделать не можешь, раз ты разлюбил меня. И раз уж таким сотворил тебя господь, как он сотворил всех мужчин, то сам-то ты здесь ничего не поделаешь, — она посмотрела на него с любовью и жалостью. — Бедняга ты.
Долорес и Эдгар-младший влетели в комнату, а Эдгар и Ванда, немного успокоившись, рассказали ребятишкам про шаха.
Скоро и эта тема была исчерпана. За обедом только ребята болтали и только они прикоснулись к еде.
— Кто-то из вас заболел? — спросил Эдгар-младший.
— Мама неважно себя чувствует. У нее болит голова, — сказал Эдгар.
— Да? Очень болит, мама?
— Нет, совсем немножко, — сказала Ванда. — Это пройдет.
— А как ты, папа? — сказал Эдгар-младший. — Ты сможешь играть сегодня в баскетбол в павильоне?
Эдгар не отводил взгляда от тарелки.
— Да я бы не прочь, — пробормотал он. — Но пообещал Джою сыграть с ним в шары сегодня вечером.
— Джою Принсу?
— Да, Джою Принсу.
— Почему, папа, — сказала Долорес, — мы ведь видели сегодня мистера Принса у Глоков, и он сказал, что собирается на баскетбол.
— Ничего подобного! — сердито сказал Эдгар-младший. — И ты помалкивай. Нечего соваться в разговор, если не понимаешь. Он ничего этого не говорил.
— Нет, говорил! — упрямо твердила Долорес. — Он сказал…
— Долорес, милая, — вмешалась Ванда, — я уверена, что ты не так поняла мистера Принса.
— Да, — сказал Эдгар-младший, — я точно помню, он сказал, что собирается идти играть в шары с папой. Сестренка все перепутала, мама. — Руки его дрожали, и он, неловко потянувшись, перевернул стакан с молоком. Они оба с отцом вскочили, пытаясь поймать стакан, пока он не скатился со стола. Младший Эдгар поймал стакан, и, когда его глаза встретились с глазами старшего Эдгара, тот увидел, что они полны ненависти.
— Мне кажется, я сегодня чересчур устал для игры в шары, — сказал Эдгар. — Думаю, что сегодня я лучше останусь и погляжу с мамой телевизор.
— Нечего из-за меня отказываться от развлечений, — сказала Ванда. — Я прекрасно посижу дома и одна.
Раздался резкий стук в оконное стекло, и Хэгстромы, выглянув, увидели шаха Братпура, который своими унизанными перстнями пальцами стучал по стеклу. Он только что вернулся из павильона к своему лимузину перед домом Хэгстромов модели М-17.
— Брахоуна!-весело выкрикнул шах. Он помахал рукой. — Брахоуна, такару.
— Живите! — перевел Хашдрахр.
XVIII
Наступила среда. Пол рано утром подъехал к своей ферме и подробно проинструктировал мистера Хэйкокса. Мистер же Хэйкокс в ответ заявил, что он отнюдь не служанка.
Однако Пол в ответ на это дал понять мистеру Хэйкоксу, что он будет делать то, что ему велено, или уберется отсюда, и еще раз потребовал, чтобы работа была сделана должным образом. Это было важно для Пола, потому что для постепенного перевоплощения Аниты все должно было быть в идеальном порядке.
— Вы, наверное, воображаете, что за свои деньги можете купить кого угодно, а он будет для вас делать все, что вам заблагорассудится, черт побери, — сказал мистер Хэйкокс. — Ну что ж, на этот раз вы ошиблись, доктор. Вы можете взять свой докторский диплом и…
— Я совсем не собираюсь выгонять вас.
— Вот и не выгоняйте!
— В последний раз говорю вам, если вы не сделаете мне это одолжение…
— Почему же вы так сразу не сказали?
— Чего не сказал?
— «Сделайте мне одолжение».
— Ну хорошо, сделайте мне одолжение…
— В качестве одолжения и только на этот раз, — сказал мистер Хэйкокс. — Я, конечно, не служанка, но я умею быть хорошим другом.
— Спасибо.
— Не стоит благодарности. Не стоит говорить об этом.
Днем Анита позвонила Полу и спросила, что ей следует надеть.
— Что-нибудь старое.
— Деревенская вечеринка?
— Не совсем так, но что-то вроде этого. Оденься как для сельской вечеринки.
— Пол, сейчас, когда поездка на Лужок уже на носу, не думаешь ли ты, что нам следовало бы воздержаться от таких вещей?
— Лужок не похороны.
— Но может стать ими, Пол.
— Давай на сегодняшний вечер забудем о Лужке. Сегодня должны быть только Пол и Анита, а все остальные пусть катятся ко всем чертям.
— Это очень легко сказать, Пол. Это, конечно, очень здорово и вообще, но…
— Но что? — спросил он уже с раздражением.
— Ну, я не знаю, мне не хочется быть назойливой, но мне кажется, что ты слишкЪм легкомысленно относишься к Лужку и к своей должности капитана Команды Синих.
— А что же мне, по-твоему, следовало бы делать?
— Неужели тебе не нужно было бы потренироваться или еще что— нибудь? Я хочу сказать, что тебе следовало бы побольше спать и соблюдать правильную диету и немного побегать после работы. А может, и количество сигарет сократить, как ты думаешь?
— Что?
— Ты должен быть в форме, если Команда Синих собирается выиграть.
Пол рассмеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117