Но времена этих деяний миновали! Нет больше этих отцов!
Одоардо. Есть еще, дочь моя, есть! (Закалывает се.) Боже, что я сделал.
Она падает, он подхватывает ее в свои объятия.
Эмилия. Сорвали розу, прежде чем буря успела измять лепестки. Дайте мне поцеловать вашу отцовскую руку.
Те же, принц, М а р и н е л л и.
Принц (входя). Что такое? Эмилии дурно?
Одоардо. Ей хорошо, очень хорошо!
Принц (подходя ближе). Что я вижу? О, ужас!
Маринелли. Горе мне!
П р и н ц. Жестокий отец, что вы сделали?
Одоардо. Сорвал розу, прежде чем буря успела измять лепестки... Не так ли, дочь моя?
Эмилия. Не вы, отец мой,— я сама, я сама...
Одоардо. Нет, дочь моя,— нет! Не покидай мир с ложью па устах. Это не ты, дочь моя! Это твой отец, твой несчастный отец!
Э м ил и я. А... мой отец. (Умирает, он бережно опускает ее на пол.)
О до а р д о. Иди в лучший мир! Что же, принц? Она еще нравится вам?
возбуждает она ваши желания, вся в крови. Вы хотите знать, чем все это закончится? Вы ожидаете, быть может, что я обращу эту сталь против самого себя и так, по правилам пошлой трагедии, завершу свое деяние? Вы ошибаетесь! Вот! (Бросает ему в ноги кинжал.) Вот он лежит, кровавый свидетель преступления! Я пойду и сам отдамся в руки правосудия. Я ухожу и жду вас, как судью. А там — выше, буду ждать вас перед лицом нашего всеобщего судьи.
Принц (после молчания, во время которого он с ужасом и отчаянием взирает на труп Эмилии. К Маринелли). Подними его. Ну, ты еще колеблешься? Трус! (Вырывает из его рук кинжал.) Нет, твоя кровь не должна смешаться с этой кровью. Уйди, скройся навсегда с глаз моих. Уходи, говорю я! Боже, боже! Неужели мало того несчастья, что государи — люди, зачем еще дьяволам притворяться их друзьями?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91