Молодым специалистам не полагается путешествовать в спальных вагонах.
Или - обзаводиться невестами, не проживающими в области непосредственного
трудоустройства жениха. А Рытин мечтал о жестах. Иногда они ему удавались,
но чаще всего СВ (читай: случайные величины) крошили хрупкие замки его
финансовых ухищрений. Но как бы там ни было, опаздывать себе Рытин не
позволял, поэтому предпочел явиться в срок - как и было обещано по
телефону...
Спальный вагон был единственным - в головах притомленного туловища
состава. Секунду назад его коренастый силуэт замер перед Рытиным, лязгнула
откидная площадка и средних лет проводница требовательно протянула ладошку.
Серьезно осмотрела билет:
- Верно.
Посторонилась и позволила Рытину считать себя пассажиром. На нижнем
своем месте он с удивлением обнаружил волосатое, сладко разбросанное во сне
тело. Некоторое время Рытин разглядывал немолодого мужчину. Чувство
справедливости, ободренное навязанной роскошью, довело его до состояния
обиды. Он прекрасно понимал соблазн нижней полки, ее опасную высоту, но с
другой стороны в бумажнике вместо хрусткого красавца ночевали мятые фантики
и этот факт, оказывается, не гарантировал ему право выбора - да, конечно,
он уступил бы, но...
- Кыш, черти... - вздохнуло тело и вздох донес до Рытина запахи
ресторанов, желудочной борьбы и побеждаемой закуски...
Поезд давно набрал скорость и слегка гарцуя, рассекал заоконный мрак.
Рытин, помахивая полотенцем, прошел мимо девушки, возникшей у окна за время
его купейной возни. Бегущие фонари обмахивали его лицо золотыми волнами,
мечтательный профиль обрамляла ладная прическа и он решил что непременно
познакомится на обратном пути.
Зеркало ослепило чистотой и как на духу пред'явило эстетический счет
его суточной щетине. Рытин досадно мазнул ладонью по щекам и спустя время
мазнул, но уже извинительно - подходя к незнакомке - вооруженный улыбкой и
заранее изготовленной фразой.
- Не спится?
И читался в его замершем движении выбор: как ответите, так и
будет. Приветливо - поболтаем, нет - спокойной ночи...
- Да, - бесцветно отозвалась она и попала куда-то в середину.
Обернулась - достаточно привлекательная, с легкой тенью усталости.
Глаза любопытством не горели, но готовность услышать следующий ход в них
теплилась. Дверь купе оставалась полуоткрытой - там в скудном свете Рытин
увидел дородные мужские очертания и опять-таки - на нижней полке...
- У вас тоже... - усмехнулся он.
- Что - "тоже"? Рытин в шутливой форме пересказал о самоуправстве
попутчика....
- но ведь вы - дама, вам просто обязаны уступить. Или вы отказались?
- Ему так удобнее.
- Муж? - по сухости тона определил Рытин.
- Брат.
Усталость собеседницы явно имела какую-то связь с родственником. Рытин
почувствовал бесперспективность направления и мысленно пожав плечами,
заговорил о погоде. Дорожные разговоры порой действуют лучше лекарства.
Собеседница оживала с каждым километром. Звали ее Жанна и слушать она умела
как никто из прежних попутчиц Рытина. Он же словно нагуливал сон -
поговорить Рытин любил и положительные эмоции собирал без остатка при любом
удобном случае. "...меня зовут Сережа. Да, погода не жалует. Ранние
холода... Какие курорты. Вырвался, благо имелись отгулы. Еду к
родственникам (к будущим - в уме поправился Рытин). Второй год отрабатываю
на заводе. Почему "отрабатываю"? Молодой специалист. Отслужил, доучился и
вот... Забрали со второго курса. Где? В основном на аэродроме..."
При этих словах Жанна будто слегка отстранилась. Не придав этому
значения, Рытин, чуть посуровев, принялся излагать историю, с которой не
раз обильно стриг купоны, при случае пред'являя письменную благодарность
командования, которая, впрочем, иногда устно превращалось в медаль.
И привычно увлекшись, чаще косился на свое отражение; жестко водя
челюстью, добавляя хрипловатый басок перешел понемногу на простецкие
выражения, более вкусные и жгущие при таких страстях вернее спирта, и уж
совсем втянувшись в канву, сделал вид, что позабыл о собеседнице, словно
жил опять в тех мгновениях - всамделишних, заговоренных до дыр; снова
расстегивал ремни и волочил бездыханное тело гвардии майора Потапчука -
бегом, самолично (царствие небесное разгильдяю Манько) - прочь от яростного
костра, не ведая, что мгновение спустя его, подшибленного осколком, накроет
шквал огня и керосина...
Лишь доведя рассказ до печального вздоха (схоронив еще десяток
спасателей) Рытин повернулся к Жанне.
Поезд стоял в чистом поле, а девушка плакала - нет, не жалобливыми
ручьями, а хрупким обещанием слез - готовых сорваться дрожащим блеском...
Рытин почувствовал себя босиком на скользкой проволоке... - Извините,
- уже другим, севшим голосом попросил он.
- Как ваша фамилия?
Проволока оборвалась, потому что ответ сразу обвалил на него труп
отредактированного Манько, мифическую медаль, ставшую вдруг размером с
канализационный люк, его ужимки и что самое страшное, неудобное, как мышь
за пазухой, как горящая шапка, как пушок на...
Костяная фигурка, прикованная к связке ключей, зашевелилась и,
царапаясь, поползла по животу его пиджака - норовя высунуться, прокричать
Жанне что Рытин - пусть и спаситель, но случайный, а на самом деле - вор...
Рытин испуганно сгреб карман пятерней. Чертенок и не думал шевелиться.
Шевелилось нечто другое - окатывающее Рытина жаркой краской и увесистой
дробью в висках...
- Он... Он там лежит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10