В его недрах ползал тяжелый бронзово-зеркальный жук, наматывая на себя золотую пыль.
Какой-то зверек, похожий на суслика, шмыгнул по крутому откосу, и вниз покатились мелкие камешки. Они катились долго, и я потерял их из виду. Только шорохи доносились снизу, будто уползала змея бесконечной длины.
Да пусть я сдохну на этой горной дороге, похожей на тропинку, но так просто не отступлю!
Я достал все свои блокноты и стал искать в них что-нибудь подходящее для данного случая. Тут были кое-какие сведения о Гималаях, об этнографии и психологии местных народов, о некоторых законах и обычаях Суверенного Княжества. Кто ищет, тот найдет, и я нашел: чтобы остаться здесь надолго, нужно убить человека или разрушить храм. Но кто бы знал, как не хотелось совершать преступлений!
Потом обнаружилась еще одна неплохая возможность – стать монастырским рабом на всю оставшуюся жизнь. Для этого нужно убить уникальное животное или спилить сандаловое дерево.
Я перечитал список уникальных животных. Их было много – выбирай любое, но всех было жалко.
Я медленно спускался по умопомрачительному склону, прославляя себя и технических работников Центра за предусмотрительность, ведь я захватил с собой пару связок прочного нейлонового шнура и альпийские крючья. Правда, крючьями я не рискнул воспользоваться. Их надо было вбивать в камень, а звуки в горах разносятся далеко. Неизвестно, кому захочется взглянуть на мою работу.
Приблизительно на одном уровне со мной в воздухе парила огромная черная птица с голой шеей. Она была словно прибита гвоздями к небу и только изредка шевелила кончиками крыльев.
«Черный гриф, – подумал я. – Ах ты, боже мой! Не свалиться бы на дно ущелья и не превратиться в падаль».
Я спустился более чем с километровой высоты в такие безобидные, если взглянуть сверху, заросли. Сориентировавшись по туристской карте и снежным вершинам, я отважно вломился в горные джунгли. Через час я был примерно на том же самом месте, с той лишь разницей, что выбился из сил. Все открытые части моего тела горели, как ошпаренные, волдыри вспухали прямо на глазах. Оказалось, я вторгся в непроходимые заросли крапивы, каждый стебель которой был с небольшое деревце.
Так начались мои героические мучения на пути в рабство. Вначале, несмотря на бедственное состояние моего тела, я ликовал при виде каждого нового растения, не похожего на крапиву, и радовался каждой букашке или пичуге. Постепенно я становился сдержанней. В перспективе я мог стать самым равнодушным к природе невольником.
Подтрунивая над собой – великолепный источник искусственного оптимизма! – я каким-то образом прошиб крапивные джунгли и с ходу завяз в еще более непроходимых зарослях горного мелколистного бамбука. На меня сыпалась какая-то труха и травяная пыль, меня кусали мухи и клещи, мои башмаки наполнились теплой жидкой грязью, в которой шевелились пиявки… И все же я пробился к деревьям. Это были, главным образом, кедры и фикусы, вперемежку с акациями, пальмами и благородным тиком, и все высоченные – с кафедральный собор, как написано в буклетах. И у подножия всей этой красоты какая-то крохотная инфузория, привязанная к тяжеленному чемодану…
Среди деревьев путешествовать куда приятней. Вскоре я вышел на проложенную в зарослях просеку. Лохматые звери, похожие на дворняжек, с повизгиванием и урчанием рвали останки какого-то животного. Из зловонной груды мяса торчали мощные ребра и литые кости конечностей. Трупоеды кинулись врассыпную при моем появлении, и я увидел огромную голову. Носорог!
Носорог строжайше охранялся в этом заповеднике, как и королевский горный тигр. А ведь убит совсем недалеко от КПП! По-видимому, преследователи загнали его в ловушку из бамбуковых зарослей и скал. Он метался в поисках выхода, прокладывая просеки в разных направлениях, пока меткий выстрел не сразил его наповал.
Те, кто его убил, взяли только рог. Я еще раз осмотрел спил. Интересная пилка у браконьеров. С подогревом. Роговая ткань была слегка оплавлена.
Я положил в чемодан обломок носорожьего ребра. Может, пригодится? Например, чтобы убедить судей в моих преступлениях. И не успел отойти от поляны, как в просвет между кронами деревьев с шумом упал ком черных перьев и начал рвать останки носорога. Так вот что высматривал мой пернатый приятель! Ждал, когда я вспугну лохматых? С таким же шумом начали падать другие птицы. И вскоре здесь собралась целая стая стервятников.
Первую ночь я провел на дереве, чтобы меня сонного не слопал какой-нибудь зверь. Вторую – тоже на дереве, но уже поближе к земле, повыше не смог вскарабкаться. А на третью ночь я и вовсе забрался в нишу под скалой, прогнав какую-то скользкую зверушку вроде жабы с длинным хвостом.
Несмотря на страшную усталость, сон не шел. Мозг пребывал в оцепенении – это, по-видимому, после отчаяния, которое захлестнуло меня при мысли, что я окончательно заблудился.
Вроде все те же белоснежные вершины упирались в небо, вроде бы с нужной стороны вставало солнце и опускалось, куда положено… Но я уже догадывался, что это уже другие вершины и что нахожусь я неизвестно где. В Бутане? Или вернулся в Непал, а оттуда махнул в Индию или Китай?
Эти три дня я почти не ел, не считая тех плодов и трав, которые казались мне съедобными. Поэтому я прислушивался к звукам в желудке лежа в нише под скалой, и силился размышлять на волнующую меня тему – что же делать? Первый же мой опыт путешествия по горным джунглям имел шансы остаться последним. А как вспомнишь, что утром натощак надо будет карабкаться на какие-то хребты, а потом спускаться в парильню долин… Короче говоря, появилась мысль остаться навсегда в этой удобной полуноре-полупещере и закончить свои дни на подстилке из сухих трав, натасканных зверюшками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87