Когда-то здесь проходила тропа из Индии к даньчжинским святыням, но после того как появились более удобные дороги, она заросла напрочь.
Сначала будем искать здесь, – сказал старичок уверенно. – Всеми отрядами сразу. Обязательно что-нибудь найдем.
Извините, – сказал я, – не лучше ли будет, если каждый из отрядов отправится в свою зону? Так мы скорее отыщем следы тигров и браконьеров.
Не надо мешать, Пхунг, – с укоризной произнес добрый старик. Другой на его месте стукнул бы, наверное, кулаком по походному столику. – Надо учиться не мешать людям.
Все разошлись и разъехались. В лагере осталось совсем мало людей. И если бы сюда нагрянули браконьеры, нам бы пришел конец. Идиотизм какой-то! Мне не советовали брать в руки огнестрельное оружие. Сделать лук или копье? Джузеппе пояснил: лук и копье тоже нельзя, ибо прикосновение к любому оружию заметно осложнит духовное возрождение индивидуума, особенно когда он чужеземец и на нем деревянный воротник.
Я сильно вымотался за эти дни, хотя только тем и занимался, что ехал на муле и воспитывал в себе новые рефлексы. Так как меня оставили в покое до обнаружения следов, я устроился под роскошным кустом рододендрона (в это время года он не цвел) и собрался поспать, но добрый старичок выкроил время для очередной духовной беседы.
– Ты плохо стараешься, Пхунг, – произнес он с глубоким участием. – Везде лезешь, мешаешь. А должен сидеть возле порученных тебе ящиков, чтобы тэураны не причинили им вреда.
Было заметно несоответствие этих духовных речей с мудрыми решениями возле карты. Опять-таки на ум приходило, что эти совершенные старцы способны видеть то, чего не видим мы, простые грешники.
– Надо стараться, Пхунг. Этот поход – тоже ступень самосовершенствования, маленькая, но ступень. А все большое состоит из малого. Все великое состоит из каждодневного следования по пути, указанному Небесным Учителем…
Он замолчал, так как увидел волосатую жирную гусеницу черно-фиолетового цвета, которая нагло объедала травинку, не обращая на нас никакого внимания.
– Сколько их развелось в этом году! – Он сокрушенно покачал головой. – И вон на цветке сидит, и на папоротнике…
Он снял гусеницу с травинки и осторожно пересадил на сочный листок рододендрона.
В той стороне, куда ушли поисковые группы, послышались резкие крики – я уже знал: так кричат обезьяны, когда хотят привлечь к себе внимание людей.
В сердце ни с того ни с сего кольнуло. Я принялся вспоминать замечательные мгновения своей жизни.
– Ты опять бледный, Пхунг. Это говорит о том, что ты не правильно продвигаешься по дороге, указанной Высшим Наставником…
Старик был ко мне расположен, и я, воспользовавшись моментом, начал расспрашивать его о монстрах и тэуранах.
– Это покойники, живущие среди людей как люди, – разоткровенничался он, хотя даньчжины о таких неприятностях не любят говорить. – И не мертвые, и не живые. Их души улетели и уже переродились, а они, ставшие тэуранами, ходят по земле, разговаривают, стреляют, ищут женщин, поедают много пищи – больше, чем может съесть нормальный человек. Они ругаются и кричат ужасными голосами, когда им хорошо. Они любят вино и опиум, их песни опасны для слуха детей, женщин и слабых духом мужчин.
По оранжевой чистой тоге рывками ползла фиолетовая гусеница. Старичок зачарованно смотрел на нее.
– Она услышала, что мы о ней говорим… В такие вот гусеницы уходят души плохих людей… когда они становятся тэу… Вот и твоя душа в какой-то из этих тварей. Может быть, в этой. – Он благоговейно двумя пальчика ми снял с подола гусеницу и пересадил ее на куст. – А деревянная колода, что на тебе, помогает душе очиститься и вернуться. Она сделана из очень хорошего дерева. Над ней прочитано много святых молитв, пролито много слез, в нее впиталось много страданий разных колодников, истязавших себя болью. Эта замечательная доска – магнит для души.
Я ударил каблуком в землю, стараясь пробить дерн.
– Вот, смотрите, я оставляю след. А те, которые в лесу, не оставляют. Что из этого выходит?
Он погрозил мне пальцем.
– В старых книгах ничего не сказано про следы тэуранов. Но в них сказано, что князь тэуранов Пу Чжал не виден ни сверху, ни снизу, ни со священной восточной стороны. Если бы он оставлял след, то был бы виден. В книгах Высшей Мудрости Даньчжинов еще записано, что с ПуЧжалом могут справиться только самые совершенные люди.
– Поэтому вы здесь с экспедицией, уважаемый наставник?
– Я не самый совершенный. Таких, как я, – семь. – Он перечислил руководителей монастыря и произнес с сожалением:
– А самый совершенный – это не просто восьмая ступень совершенства. Это восьмая ступень с какой-то тайной добавкой, которую мы не знаем.
Странным образом меня волновали эти мифы, я почуял в них аромат каких-то великих истин.
На нос старичка села полосатая тигровая муха – очень неприятная кусачая пакость. Я сказал ему о мухе, он ответил:
– Я знаю, – и очень вежливо помахал ладошкой возле лица.
Муха нехотя улетела, а его нос раздулся в одну сторону. Удивительные люди, удивительный мир, и я постепенно становился его частицей. По крайней мере, мне уже были понятны лечебные методы Духовного Палача. Разобравшись в моих доминантах, они поймали меня на ту наживку, которую я проглочу в любом случае. И вообще, их принцип: дать человеку то, чего он желает, даже если это крамольные с их точки зрения истины. Истины в роли наживки на крючке религии. Потрясающе!
За мной приехали охранники: найден след тигра! Они были так рады, что мне стало грустно, – след тигра становился уже редкостью в тигровом заповеднике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87