То, каким я увидел его теперь, меня поразило. Он был очень худ – на нем не было лишней плоти; его руки и ноги походили на обтянутые кожей кости; тяготы его жизни сделали его невероятно сильным – мускулы на руках и ногах были, как у Геркулеса.
Я сомневался, что эта мрачная внешность может и теперь одерживать победы. Волосы его были убраны назад и чем-то смазаны, вероятно, соком, выжатым из листьев каких-то растений. Борода росла беспрепятственно, правда, было видно, что ее концы порой обрубались; одежда его состояла из простой рубахи и штанов, снятых, как я предположил, с убитых им людей. В целом, должен сказать, он выглядел именно таким, каким теперь стал, – кровожадным полудикарем.
Сильвер снова затянулся трубкой и заговорил. Тон у него был такой, будто он продолжает недавно прерванную беседу за столом в таверне.
– Смотри, Джо Тейт, – никто ведь тебе не угрожает. Ты сам решил угрожать – да еще ножом – человеку, который тебе никакого вреда не сделал. А тебе никто не угрожает. Учти это. Никто и не станет угрожать. Тебе не кажется, что надо бы спросить себя – с чего бы это? Я сам спрошу и сам отвечу. За тебя. Да просто никто не хочет тебе угрожать, вот с чего.
Сильвер снова пыхнул трубкой, и мне показалось невероятно странным вдыхать этот душистый дымок в таких условиях, особенно, зная о том, что таится внутри холма.
Новая мысль вызвала у меня тревогу. Все мы сосредоточились на Тейте. Но я хорошо помнил, что, когда выпрыгнул из пещеры, мне пришлось прорываться между Тейтом и его сообщником. Где теперь находится этот «джентльмен»? И чем он занят?
Развивать эту мысль мне не было позволено, так как то, что произошло дальше, поразило даже Джона Сильвера – человека, который часто напоминал мне, что «заправлял буйной командой» на судне жесточайшего пирата, капитана Флинта, и «Флинт собственной персоной» его побаивался. Издав какой-то рыкающий звук, Тейт подтащил перепуганного Хейуарда ярда на два вперед, так что лицо матроса оказалось всего в ярде от плеча Сильвера. Затем, широко и мощно размахнувшись, он, на глазах у наблюдавшего за ним Сильвера, перерезал матросу горло.
Вырвавшаяся струей кровь попала Сильверу на руку; я видел, что брызги запятнали белую трубку и серебряный костыль. Хейуард попытался было крикнуть, но не смог. Вместо крика из разверстой раны, пузырясь, темным, страшным потоком хлынула кровь.
Хейуард начал падать, Тейт прямо-таки поднял матроса за волосы, подтащил к краю плато и, приподняв, сбросил его в пропасть. Затем повернулся к Сильверу, яростно глядя ему в лицо.
Я хорошо знаю Сильвера, знаю, как он реагирует на происходящее. Он был потрясен, но у него хватило силы духа этого не показать. Именно поэтому он ничего не предпринял. Он вынул трубку изо рта, осмотрел брызги крови на ее чашечке, отер ее о рукав и снова сунул в рот.
Ни один из нас не попытался напасть на Тейта. Такова была идущая от этого человека сила, что, я думаю, все мы бросились бы бежать: он способен был в одиночку сражаться с целым полком и победить. Я не мог глаз от него отвести, но очень скоро был потрясен тем, что он смотрит прямо на меня, словно примеривается теперь к моему горлу. Он должен был мне отомстить – я понимал это; но теперь я знал, что этот человек способен сделать все, что ему угодно и с кем угодно.
Сильвер чуть подвинулся у камня, на который опирался, и указал трубкой на второго часового. Потом заговорил:
– Видишь того матроса? Холл его зовут. Родился в Лондоне. Скоро лицензию помощника получит. Точно говорю. Можешь и его пришить, Джо Тейт, если тебе такая фантазия в голову придет. Да только тебе все едино придется посчитаться со мной. А ты еще с давних дней знаешь – если нагадишь Джону Сильверу, счеты сводить только один человек станет. Так что – что это будет, приятель?
То, как повел себя после этого Сильвер, меня потрясло. Он повернулся спиной к Тейту: какой же широкой мишенью должны были показаться тому его плечи! Он прошел к краю плато и крикнул мне:
– Видишь, Джим? Я говорил тебе – Джо Тейт труслив, как девчонка. Никогда решимости не хватает, верно? Вот даже Дик Джонсон, дурень несчастный, даже Дик решительней был.
Тейт застыл в напряжении, словно зверь, не решающийся напасть. Сильвер разговаривал с ним через плечо, не удостаивая его взглядом.
– Вот он – ты, Джо Тейт, и глянь на себя! Ты даже и думать забыл, как ты дальше-то будешь? Я прихожу сюда, и ты уже знаешь, зачем Джим пришел. А я сразу два дела сделать собираюсь. Да только мы зря время теряем. Ладно, Джим, давай наши другие планы выполнять. Джо Тейт, ты – покойник, уж поверь мне на слово! Любой, кто не может с помощью переговоров выбраться из беды, он жить не достоин.
Сильвер спустился с плато. Мы были в замешательстве. Я двинулся к Сильверу, чье лицо выражало предельную сосредоточенность. Наш маленький отряд был необычайно встревожен. Матросы взглядами спрашивали меня, почему же мы не застрелим Тейта. Тут Холл, который то и дело с мольбой посматривал на спину удаляющегося Сильвера, чуть двинулся с места, и то, чего Холл более всего страшился, произошло: Тейт схватил и его. Сильвер услышал звуки борьбы и полуобернулся.
– Давай! Убей и этого тоже! Перережь ему горло, как тому, другому! Да только это не завоюет тебе уважения Джона Сильвера, а ведь Джона Сильвера уважал сам Флинт, с-собственной перс-соной!
Последние слова он прямо-таки прошипел, и – к моему великому удивлению (это поражает меня до сих пор!) – Джозеф Тейт на шаг отступил от Холла. Он даже опустил руку с ножом, которым собирался перерезать матросу горло. Тогда Сильвер повернулся к нему всем телом и пошел с козырного туза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104