) отведет бриг в гавань. Но пусть всегда идет перед нами – всегда! Груз остается на «Испаньоле», пока мы снова не встретимся в порту.
Когда я рассказал об этом Сильверу, он заметил:
– В его решении и хорошее есть, и плохое, Джим, никуда не денешься. Но я это переживу. Ты пойдешь со мной на бриге?
– Джон, ты, наверное, понимаешь. У меня ведь тут дело есть. Ты знаешь, что я имею в виду.
Он улыбнулся своей хитрой мимолетной улыбкой.
– Удачи тебе в этом деле, Джим. А мне не терпится мою старушку увидать.
Мы потратили почти целый день, чтобы отцепить бриг и подобрать для него команду; два шкипера совещались между собой. По соглашению, составленному моим дядюшкой, все мы должны были встретиться в том порту, где жили Сильвер и доктор Баллантайн. В конце дня, спустив несколько парусов и потому оказавшись в кильватере у брига, мы похоронили в море доктора Джеффериза. Грейс и Луи присутствовали на похоронах: впервые после страшной битвы я мог увидеть их, не будучи особенно занят.
После церемонии я подошел к Грейс, желая всего лишь справиться, как она поживает, но она поспешно помахала мне рукой и произнесла:
– Это так печально, я потрясена.
Забота о тех, кого любишь, основана, как я полагаю, на такте в той же степени, как и на теплых чувствах. Так что я отступил. После этого на всех нас напала какая-то апатия, которая владела нами, пока мы не достигли порта назначения.
Мне мало что остается изложить со дня нашего прибытия туда. У нас произошло бурное совещание – распределяли сокровища, состоявшие из бриллиантов и других драгоценных камней, огромного количества монет и самородков, серебряных слитков, которые мы когда-то оставили на острове, и прочих ценностей разного рода, взятых с кораблей, которые Тейт заманивал на скалы. Это был совершенно сказочный клад, во всяком случае, мне так говорили, потому что сам я не мог заставить себя даже взглянуть на него, и моя доля хранилась здесь у нас, в конюшне, целых девять месяцев, прежде чем моя матушка настояла на том, чтобы мы начали пользоваться кладом и обратили его в деньги. Благодаря ему мы стали очень богаты.
Капитан Рид тоже процветает, так же как и доктор Баллантайн: я убедил моего дядюшку, который взял на себя распределение сокровища, что доктор заслуживает щедрой компенсации. Сильвер боролся за свою долю не на жизнь, а на смерть, но его заставили посчитать бриг частью его военной добычи. (Позднее капитан Рид заметил моему дяде, что не удивится, если услышит, что черный бриг ходит в Южных морях под Веселым Роджером! Веселый Роджер (англ. Jolly Roger) – пиратский черный флаг с изображением белого черепа и скрещенных костей.

)
Дядюшка Амброуз спросил меня, какую долю я хотел бы получить и не желаю ли я чего-либо конкретного из сокровищ. Но я сказал, что хочу только, чтобы он был справедлив по отношению к себе и ко мне, а более всего – к Грейс и Луи. Он, со свойственной ему мудростью, согласился со мной, и я узнал, что его доля, в соединении с теми деньгами, которыми он уже обладал, сделала его одним из богатейших людей в Юго-западной Англии.
Однажды вечером, на набережной необычайно прелестной гавани, на фоне столовой горы, когда все уже было поделено и согласовано и те, кто хотел сойти на берег, были отправлены с корабля (от большинства из них мы счастливо отделались!), мы все обменялись рукопожатиями.
Сильвер подошел ко мне.
– Никогда не забуду, что ты сказал, Джим.
– А что, Джон?
– Что ты замолвишь за меня словечко в Англии.
– Ну, теперь-то, – откликнулся я, – за тебя и капитан Рид замолвит словечко, можешь не сомневаться. Он не собирается никому докладывать обо всем, что произошло.
Капитан выглядел смущенным – я впервые обнаружил в нем это свойство. Сильвер улыбнулся.
– Я рад, что ты отыскал своего старого товарища по плаванию, Джим, – сказал он.
Я прошел вместе с ним до его экипажа. Он тяжело дышал, будто его серебряный костыль вдруг потребовал от него слишком больших усилий.
– Джим, – сказал он. – Нам выдалось славное времечко, а, сынок? Мне, конечно, уже нельзя тебя сынком звать, верно? Ведь ты такой мастак с саблей управляться!
Он повернулся ко мне всем лицом. Следы от укуса горбуна уже почти зажили. Я протянул ему руку, и он сжал ее с такой силой, что я поморщился.
– Если человеку нужно в обществе хороших людей быть, то про твое общество, Джим, я буду каждый день вспоминать.
И тут я впервые понял, как он одинок.
– Но мы увидимся снова, Джон, – сказал я. – Я в этом не сомневаюсь.
Он просиял.
– Увидимся, Джим? Эх, я так надеюсь на это!
И он шлепнул меня ладонью по плечу так, что чуть не сбил с ног, затем взобрался на сиденье, и экипаж увлек его прочь вместе с набитыми сундуками; за ним следовала телега, доверху нагруженная обернутыми в парусину свертками. Я глядел ему вслед… Я сразу, в тот же миг, начал скучать по нему, скучаю и сейчас, хотя он был да, возможно, и остается разбойником.
Миссис Баллантайн с детьми прибыла в ландо. Такой встречи, таких бурных приветствий не видел никто и никогда. Когда доктор высвободился из множества радостных объятий, его жена пригласила Грейс, Луи и меня вместе погостить в их доме, словно мы уже были одной семьей. Но капитан Рид желал выйти в море с утренним приливом, и мне пришлось попрощаться с моим замечательным доктором, этим немногословным человеком, которому я столь многим обязан.
– Приезжайте когда-нибудь к нам, в гостиницу «Адмирал Бенбоу», – от всей души попросил я его.
Доктор пожал мне руку и указал в сторону «Испаньолы». У поручней появилась маленькая, хрупкая фигура человека с седой, перевязанной бинтами головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104