Турок тоже устал. Сердце тяжело ухало, на висках надулись вены, как-никак, а ему уж без малого пятьдесят… Убедившись, что девушка обессилела и сопротивляться, пожалуй, больше не будет, он разделся, подложил под голову подушку, лег рядом с ней, обнял за плечи и затих, выжидая, может, в ней проснется желание. А она вдруг отпрянула, снова вскочила, подбежала к двери и закричала: «Откройте! Мама, спаси меня! Мама!» Но крика не получилось. Зейнаб задохнулась – Ибрахим-бей вскочил, рванул девушку к себе, разодрал на ней платье, отбросил его в сторону, содрал и шаровары, и несчастная Зейнаб, неумело прикрывая наготу, опустилась на пол. Он поднял ее… и стал неистово целовать, потом понес на тахту и уложил, она еще билась у него в руках, но это были ее последние усилия, потом все задавило потное грубое мужское тело, волосатая грудь и руки…
Зейнаб больше не сопротивлялась, она стонала в беспамятстве. А он… огорошенный своей мужской беспомощностью, злой как зверь, юлой вертелся над целомудренным девичьим телом, осыпал жадными сладострастными поцелуями ее налитые нетронутые груди, шею, плечи, пока наконец не откинулся на спину и не забылся тяжелым сном…
Жена Исмаила, которая все еще тормошила мужа с лампой в руке, вдруг прислушалась к крику пленницы, что доносился из тавханы, и голос на миг показался ей знакомым. Но она и в мыслях не могла допустить, что это может быть ее Зейнаб, что благовоспитанный турецкий офицер, который не ровня ее неотесанному мужу, способен на такое в доме хозяина. На ее месте никакой другой матери тоже не пришло бы в голову, что гость может допустить такое вероломство.
Исмаил наконец встряхнул голову, как лошадь на водопое, с трудом открыл глаза и приподнялся:
– Что такое, что случилось?
– «Что случилось», – передразнила его жена. – Тебя и пушечным выстрелом не разбудишь. И это в такое время, когда надо спать одним глазом, а другой чтоб бодрствовал. Дочь наша старшая потерялась, вот что случилось… Зейнаб не вернулась…
– И из-за этого ты меня разбудила, такой сон перебила, чтоб твой род передох! – И он уже снова хотел повернуться на другой бок, да жена ему не дала:
– Пойми ты наконец, пропала Зейнаб. Домой не вернулась, понимаешь?
– Куда она могла деться? – Тревога жены постепенно передавалась и ему.
– Жду, а ее нет.
– Куда она ушла?
– Если бы я знала!
– Может, у какой-нибудь подруги заночевала?..
– Да что ты говоришь? Какая еще подруга! Ты же знаешь, что она и за ворота не часто выходит. Да и нет у нее подруг!
– А может быть, может быть…
– Что может быть, говори же толком?
– Откуда я знаю, что может быть с твоими дочерьми, родила бы сыновей, не пришлось бы тревожиться.
– Да она же не только моя, но и твоя дочь, пойми ты!.. – Женщина заплакала, поставила лампу на каминную полочку и села на тахту.
– Может, она любовь с кем крутит? Неудивительно, парней кругом полно, а она уж в возраст вошла… – Исмаил, видно, и сам испугался своего предположения. Он вдруг схватился за голову: – Не дай бог такого позора, я ведь обещал отдать ее за Саида Хелли-Пенжи…
– Я уж ходила к нему, – сказала жена, – но его и самого нет.
– Похитил? Но зачем похищать, если я обещал отдать ему Зейнаб. Непонятно… Что-то здесь не то…
Первая от ужаса вскрикнула жена Исмаила. Небывалый страх охватил и его. Он оцепенел, не мог с места двинуться: через окно в комнату впрыгнул Хасан из Амузги с наганами в обеих руках, а за ним сын Али-Шейха Мустафа, брат комиссара Али-Баганда Муртуз-Али и Умар из Адага.
– Тихо, без шума, – приказал Хасан из Амузги, – не то продырявим вас обоих насквозь! И отправитесь вы в рай, ходить голыми и есть райские яблочки…
– Я не ты, смерти не боюсь! – вдруг осмелев, закричал Исмаил. – Ах, жаль, поверил турку, не уничтожил тебя!
– Я кому сказал, тихо! Мне не до шуток! Где Муумина? Ты знай, Хасан из Амузги дважды кинжала из ножен не вынимает! Где Муумина?..
Едва придя в сознание в доме Али-Шейха, Хасан из Амузги заговорил только об одном, о том, что надо спасать Муумину. К счастью, на подмогу к нему прибыли от комиссара верные люди. Не открывая своих чувств, Хасан из Амузги сослался на то, что, мол, с именем этой девушки связана тайна исчезнувшего корана, и люди комиссара, не задумываясь, последовали за Хасаном…
К дому Исмаила они подошли со стороны крутого песчаного косогора, откуда никто никого ждать не мог. Стоявших на посту двух турок сняли без звука: закололи кинжалами. Подставили лестницу и подобрались к окну. А все эти ходы Хасан из Амузги запомнил, еще когда его водили на позор вокруг дома, приметил он и лестницу в огороде…
Хасан торопил друзей, боялся опоздать, он-то знал, что Муумину ждет насилие. Душа у него горела от боли. «Неужели не поспею? – твердил он себе. – А еще хвалился, что спасу ее от всех бед!» Как назло, так долго молчит этот готовый лопнуть от страха каникус. Хасан притянул его к себе, встряхнул за грудки:
– Я тебя спрашиваю, где девушка?
– Она!.. Она!.. – Как он мог сказать, где она? Но сказать надо. Эти люди не отстанут… – Она у Ибрахим-бея…
– Где? – вырвался крик у Хасана из Амузги.
– В тавхане!
– Веди меня туда. Да живо! Ты, Умар из Адага, останься здесь, остальные со мной! – И, подталкивая дрожащего Исмаила, Хасан вышел на балкон. – Скорее!
Он прижал к спине Исмаила дуло не знавшего осечки нагана.
Исмаил, поначалу на миг расхрабрившийся, только теперь по-настоящему оценив свое положение, потерял дар речи от страха. Он знал, что Хасан из Амузги явится за девушкой, знал, но не предполагал, что это случится так скоро, а потому не принял мер предосторожности, и теперь вот получай… Он послушно подвел непрошеных пришельцев к тавхане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71