– Уважаемый Исмаил, этот маузер с патронами я оставлю для себя, – водянистые, с набрякшими веками глаза Мирзы жадно впились в блестящую деревянную кобуру.
– А ну дай-ка его сюда! – рявкнул Исмаил.
– Исмаил; прошу тебя… Я добыл его, рискуя жизнью…
– Мяукай не мяукай, ты не моя кошка! – Исмаил схватил Мирзу за нос. – Положи сюда. О, да он новенький! Откуда такой? Кому он принадлежал?
– Человеку в кожанке.
– Большевику?
– Похоже, он был из комиссаров.
– Значит, большевик. Ты убил его?
– Не знаю. Я залез в один дом, на второй этаж, смотрю, там человек спит. А оружие лежит на столе. Я взял его. А когда хотел сундук открыть, человек проснулся, пришлось выстрелить в него. После этого я выбросился из окна и…
– Верен ты, я вижу, своей привычке. Ну что ж, и это добро… А маузер останется у меня. Ты себе еще достанешь. Какой же я хуребачи, Хуребачи – начальник, командир крепости.

если у меня не будет такого оружия?.. – И Исмаил приспособил кобуру с маузером себе на пояс. – Ну и тяжелый же, черт бы его побрал! – крикнул он довольно. – Ничего, зато вид солидный, теперь не стыдно и турка встретить…

– Он один едет?
– Не знаю, может, и один. Хотя в такое смутное время, да еще офицер, едва ли он решится ездить один. Надо его достойно принять. К тому же из Астрахани вернулся мой племянник, царский офицер.
– И где же он сейчас?
– В Петровске задержался. Слыхал я, правда, что он вроде бы с большевиками снюхался, но я не верю в это. Он всегда любил и уважал меня и сейчас будет делать то, что я от него потребую. А вы сегодня не очень-то разжились. Винтовки мне не нужны. Я же говорил, что мне бы пулеметов или пушек. На каждый бы угол крыши поставить…
– Да что ты! – ахнул Мирза. – Крыша провалится. Ведь такая тяжесть.
– Да и как их поднимешь на крышу? – поддакнул Аждар.
– Поднять-то бы можно, но кто стрелять из них станет, это ведь не наган.
– Пока что надо сначала достать их, а затем и стрелять научимся: коли придут на подмогу кошки, и мышиную силу преодолеть можно. – Исмаил вдруг насторожился: – Тихо, слышите… Кто-то скачет. Да, да, именно к моему дому скачет. Не турок ли легок на помине, да чтоб в роду его все передохли. А может, племянник мой, Сулейман? Хорошо бы. Он офицер, вот ему бы я и передал командование моими людьми. А ну, быстро в ту комнату. Чтоб ни слуху ни духу вашего не было!
Исмаил показал им на дверь в смежную комнату и вышел встречать поздних гостей.
Не отворяя ворот, он крикнул:
– Эй, кто бы вы ни были, надеюсь, зла не таите! Но хотел бы я знать, кто осчастливил меня?
– К тебе мы, уважаемый Исмаил. Дело у нас. А зла к тебе нет никакого.
– Знакомый вроде голос, а угадать чей не могу…
– Встречаться нам с тобой еще не доводилось, но я буду рад знакомству с таким ученым человеком.
– А что за дело у тебя ко мне? – Исмаилу очень польстило услышать в свой адрес высокое слово «ученый».
– С каких это пор, еще не открыв ворота, горец спрашивает кунака о деле? Не думал я, что столь уважаемый в округе человек, как ты, Исмаил, способен на это. Что же, мы уйдем искать следы копыт своих лошадей, только скажи нам, где еще поблизости есть человек, умеющий читать коран…
– Вы что, пугать меня вздумали? Да я вас сейчас! Вот только свистну, и мои бойцы…
– Ты не понял нас, почтенный Исмаил. Нам срочно нужен человек, который может прочитать некоторые родовые надписи на полях одного корана…
– Так бы давно и сказали… Лучшего, чем я, чтеца вам едва ли найти…

Чтение Корана

Ворота наконец открылись, и во двор въехали трое. Один был Саид Хелли-Пенжи, а двух других он, видно, где-то подобрал по дороге. Саид Хелли-Пенжи находил друзей так же легко, как и терял их.
Исмаил вгляделся в гостя. Лицо квадратное, безусое, но щетинистое, темное и шрам на лбу. Брови густые, широкие, губы тонкие, плотно сжатые, желто-воскового цвета подвижные глаза, на голове папаха из стриженой овчины. И все это на непомерно толстой шее.
– Мы прослышали о твоей большой учености, почтенный Исмаил, и только поэтому осмелились потревожить тебя, – проговорил Саид Хелли-Пенжи, заметив при этом, как внимательно рассматривает его хозяин дома.
– А мои дозорные что ж, разве вас не встретили? – несколько удивленный спросил Исмаил.
– Они, видно, немного задремали, – улыбнулся в ответ Саид Хелли-Пенжи.
– Но ничего, завтра я им припомню, что сладко, а что горько. Проходите, гости.
– Спасибо, уважаемый, да не иссякнет радость в этом доме, у нас очень мало времени.
– Могу ли я узнать, кто вы?
– Люди, ищущие добро.
– Хорошо сказано. Все живые ищут добро.
– Но не все его находят, хочешь ты сказать?
– Что верно, то верно, каждому небо дает свое. А не знаешь ли ты, что приключилось с тем, кто хотел расширить дыру своего благополучия?
– Не доводилось слыхать.
– Был такой случай, во сне одному бедному сапожнику явился ангел и, показывая на разного размера дыры в худом сите, сказал, что это судьбы людские. «А твоя, – сказал он сапожнику, – вот эта», – и ангел показал на самое маленькое отверстие в сите. Бедняк, у которого в эту минуту в руках оказалось шило, решил немного расширить пределы своей судьбы и… проснулся с диким криком. Шило, которое и правда было у него в руках, сапожник воткнул себе в ноздрю. Ха-ха! Вот ведь как бывает!..
– Да, бедняку и во сне не везет.
– Ой, не говори! Я и раньше даже и бедняком-то не был. Ведь для того, чтобы называться бедняком, тоже надо что-то иметь, а у меня вообще ничего не было.
– Да, почтенный Исмаил, аллах над тобой смилостивился.
– Э, нет! Аллах не поможет, если у самого у тебя нет этих, как их называют…
– Добрых всходов…
– Вот, вот!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71