Называется эта секта «свидетели Иеговы». От членов её не требуется ничего, кроме праведной жизни да изучения библии. Вот только она не знает, как быть со Степаном. По законам секты нельзя быть женой иноверца. Стало быть, их совместная жизнь — прелюбодеяние.Жена плакала и умоляла Степана попросить Калашникова принять его в секту. Афанасий подтвердил, что Степан должен стать «братом».Вскоре после вступления в секту Акимов собрал столяров и плотников и отправился с ними по сёлам «шабашничать».Когда вернулись, Калашников разложил деньги на две неравные пачки. Большую взял себе и объяснил:— Это деньги боговы.Степан обиделся. На его долю приходилось меньше, чем он получал на заводе. Так и сказал.— О чем думаешь, брат? — закричал Калашников. — Дьявол тебя искушает. Сомневаешься — уйди.— И уйду, — разозлился Степан.Калашников вынул деньги.— Можешь взять все, — кротко сказал он. — Я тебя испытывал, и ты не выдержал испытания. Корыстолюбие дьявольское оказалось сильнее твоей веры.Нужно было искупить грех сомнений и корысти. Мысли Степана были заняты одним: что бы ещё сделать такое, что доказало бы богу искренность его веры? Репродуктор исчез из квартиры Акимовых ещё раньше. Теперь Степан оборвал проводку. Почтальону, который носил дочке «Пионерскую правду», он запретил даже подходить к дверям квартиры. Соседи не узнавали Степана. Он похудел от ночных молений, глядел исподлобья, избегал встреч и бесед.
* * * — Подсудимый Акимов, признаете ли вы себя виновным? — спросила Анна Ивановна и почувствовала, как замер зал.Акимов встал, облизнул губы.— Перед богом ни в чем не повинен. Земного суда не признаю.— Что вы можете сказать по поводу предъявленного вам обвинения? — ровным голосом спросила Степанова.— Не вам ценить дела мои. Перед армагеддоном господь сам будет знать, сотворил я добро или зло. Сам уничтожит меня в войне или причислит к спасённым.— Мы сейчас не касаемся ваших убеждений, Акимов. Речь идёт о поступках. Вас обвиняют в том, что вы избили ребёнка, буйствовали, ударили милиционера…— Сказал наместник бога Иеговы на земле: будьте кротки, как голуби, хитры, как змеи, молчаливы, как рыбы.— Первую часть этой заповеди вы, по моему мнению, уже нарушили, — вмешался прокурор. — Избили ребёнка до полусмерти. Где же здесь голубиная кротость?Суд перешёл к допросу Калашникова.— Как вы попали на оккупированную территорию? — спросила Анна Ивановна.— По дороге на фронт наш полк разбомбили. Я отстал от своих и попал в окружение. Встретил брата по вере, сектанта из Белоруссии. Он меня и укрыл. Потом достал фальшивые документы. Но немцы выследили меня и предложили: или пойдёшь служить в полицию, или расстреляем. Пришлось пойти, но никого не убивал, не бил… Когда подошли наши, меня арестовали. Наказание отбыл полностью.— После освобождения вы хоть один день занимались общественно полезным трудом?— Перед грядущим всякий труд бесполезен.— Скажите, Калашников, вы советовали Акимову не разрешать дочери вступать в пионерскую организацию?Калашников наморщил лоб, словно припоминая, и отрицательно покачал головой:— Не было такого разговора.— Как вообще относится секта к тому, что дети её членов вступают в пионеры?— Мы не за и не против, — пожал плечами Калашников, — дело совести каждого. Человек хочет спастись и боится, что из-за детей погибнет.— А как относятся сектанты к тому, что их дети получают образование?— Ни к чему оно. Нужно уметь писать и читать. А все остальное из библии и сам узнаешь…— Поэтому вы рекомендовали родителям забирать детей из школы?— Поэтому.— Зачитываю справку, — проговорила судья, вынимая из конверта бумагу:— «На ваш запрос сообщаем, что Калашников Павел Афанасьевич окончил гидротехнический факультет Политехнического института и работает в настоящее время инженером на строительстве межколхозной ГЭС». Скажите, подсудимый, кем вам приходится Калашников Павел?— Сын.— Как же случилось, что вы разрешили и сыну и дочери получить высшее образование? — спросила Анна Ивановна, рассматривая вторую справку.Вызвали свидетеля Никифора Сергеевича Акимова, младшего брата Степана.Он рассказал суду, что с тех пор, как Степан вступил в секту, супруги Акимовы стали водить девочку с собой на иеговистские моления, не давали ей делать уроки.За несколько дней до происшествия Никифор, зайдя в квартиру Акимовых, застал девочку плачущей. Оказалось, что она рассказала родителям, что все дети из их класса будут вступать в пионеры, и попросила у отца денег на покупку галстука. Отец наотрез отказал ей и прямо пригрозил: увижу, мол, в галстуке — убью!Никифор пробовал побеседовать на эту тему со старшим братом. Степан отрезал:— Я на твоё неверие не нападаю. Живи как хочешь, но и моей веры не касайся.15 сентября Никифор встретил радостную Валю, идущую из школы вместе с подругами. Ветер играл концами её нового красного галстука. Оказывается, утром перед занятиями она забежала в поселковый магазин и попросила у продавщицы галстук «в долг». Та, узнав, в чем дело, подарила девочке красный галстук. Вместе со всем классам Валя приняла торжественное обещание и с этого дня стала пионеркой.— Я предложил Вале, — рассказывал свидетель, — оставить галстук мне и заходить за ним каждое утро. Домой ей показываться в нем было нельзя. Девочка ответила, что она знает — папа будет сердиться, но галстук она спрячет дома.— Кто присутствовал при этом разговоре?— Говорили мы на улице. Слышать нас никто не мог. Но в это время проходил мимо Калашников. Я тогда сразу подумал: наябедничает этот фрукт Степану, и ещё раз посоветовал Вале отдать галстук мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74