– Его друг уверяет меня, что он не найдет дорогу.
– Вот пусть друг его и ведет.
– У меня тут дознание.
– А что за дело?
– Убийство.
– Это убийца?
– Еще не знаю. Но он сам вызвал полицию.
– А кто жертва?
– Малолетняя проститутка. Уличная кличка Мими. Канаан захлопнул крышку пластиковой коробки с едой и прошел по помещению, еле волоча ноги, как будто устал настолько, что вот-вот свалится без сил.
Шла молва о том, что Айзек Канаан, детектив полиции нравов, занимающийся сексуальной преступностью применительно к малолетним, никогда не спит, а лишь время от времени перехватывает по несколько минут. И не спит он уже много лет – с тех пор, как какой-то маньяк похитил, изнасиловал, запытал и убил его единственную племянницу семи лет от роду. Говорили так же, что он никогда не снимает шляпу, потому что на темени у него чудовищная и безобразная рана. Хотя другие утверждали, что шляпу он не снимает потому, чтобы не забыть, что убийцу племянницы ему еще предстоит найти. А третьи говорили, будто он боится простудиться и умереть и поэтому никогда не выходит на улицу с непокрытой головою.
Какое-то мгновенье могло показаться, будто он невозмутимо прошествует мимо мучающегося Диппера, но в последний момент детектив подал ему руку, как подал бы ее маленькому ребенку.
Диппер взялся за руку – и, один еле волоча ноги, а другой нетерпеливо припрыгивая, они проследовали через общую комнату к туалету.
– Что ж, вернемся к тебе, – сказал Хулигэн. -Откуда у тебя столько ссадин и ушибов на руках?
– Что?
Котлета подскочил как ужаленный. Посмотрел на руки с таким изумлением, словно только что обнаружил, что они у него вообще растут.
– Похоже на то, что ты бил кого-то по лицу и по темени.
– Да нет, что вы! У меня руки всегда такие. Роешься на помойке – вот, бывает, и порежешься. А иногда мне приходится драться, чтобы постоять за себя.
– Вот и расскажи, что же такое шепнула тебе Мими, что ты разъярился и забил ее до смерти?
Котлета невольно задрожал, хотя ему и было ясно, что ублюдок и сам не верит в то, что говорит, а только пытается нагнать на подростка страх.
Канаан вернулся вместе с Диппером, который по-прежнему держал его за руку и, судя по всему, боялся отпустить. Умственно недоразвитый посмотрел сперва на Котлету, потом на Хулигэна, потом отвернулся, словно бы испугавшись того, что привлечет к себе внимание этого страшилища, если сам будет глазеть на него. А ведь Хулигэн, судя по всему, собирался сожрать его друга живьем и жалости не ведал.
А тот и впрямь не ведал жалости. Он смотрел на Котлету, как на какую-нибудь мошку под микроскопом или как на собачье дерьмо, в которое его угораздило ступить.
– Вы бы лучше у Му спросили, – сказал Котлета.
Хулигэн подался вперед и неожиданно ласковым голосом произнес:
– Знаешь что, уебыш? Я могу повесить это убийство на тебя. Что бы эта потаскушка Му ни наболтала.
– Только она все равно скажет вам, что это не я. Да меня там и не было, когда все это случилось.
– Что ж, тогда я повешу убийство на этого зассыху.
Он кивнул в сторону Диппера.
– Диппер и мухи не обидит.
– Ну, а кто же еще прячется вместе с вами в этом доме?
– Никто не прячется. Кое-кто живет там, потому что им негде жить.
– Постоянные жильцы?
– Есть и постоянные, но большинство то появляется, то исчезает. Пьяницы, психи. Кого там только нет.
– Расскажи мне о постоянных жильцах. Котлета на мгновение задумался, ему надо было сообразить, что к чему. Все знают, что нельзя сотрудничать с полицией. Начинаешь сотрудничать – и вот они уже выбивают из тебя имена и адреса, выдавливают номера телефонов, а потом звонят туда, откуда тебе только чудом удалось убежать.
– Никто из постоянных жильцов не обидел бы Мими.
– Но, может, кто-нибудь из них видел убийцу? Тебе это в голову не приходило? Назови мне несколько имен – и я задам этим людям парочку вопросов.
Котлета подумал о том, что, если он не назовет Хогана в качестве одного из постоянных жильцов, то это сделает за него кто-нибудь другой, – и тут же полицейские примутся искать Хогана, решив, что Мими убил именно он, а когда не найдут, то уж наверняка укрепятся в этом мнении. И тут кто-нибудь из легавых – хотя бы этот засранец с багровой рожей – вспомнит, что Котлета, перечисляя имена, пропустил Хогана, и это их, несомненно, озадачит. Или, может быть, они поищут как следует – и найдут тело Хогана под листом картона – и тогда…
– Не хер тебе столько думать, – сказал Хулигэн. – Так мозги просрать можно. Давай, отвечай на мой вопрос.
Котлета назвал клички примерно двадцати человек, часть из которых была с ним в одной компании, тогда как другие были всего лишь случайными знакомыми, с которыми он встречался при тех или иных обстоятельствах. Упомянул и Хогана, однако не выделил его ни голосом, ни как-нибудь по-другому.
Хулигэн записал имена. Пару раз он велел Котлете говорить, чтобы он успел все записать, помедленней.
И вдруг Хулигэн спросил:
– А сколько тебе лет?
– А какая разница? – ответил Котлета.
– Только, на хер, не гоношись. Вопросы тут задаю я, ясно? Задал вопрос – получил ответ, и гак далее. Ты кем себя, на хер, воображаешь? Адвокатом?
– И кстати, сынок, может быть, тебе нужен адвокат? – спросил Канаан.
Хулигэн и Котлета, не сговариваясь, хором сказали:
– Что?
Только Котлета сказал это, переспрашивая, а Хулигэн, отшивая непрошеного заступничка.
– Тебя ведь зовут Котлетой, верно? – спросил Канаан.
– Меня зовут Кентукки!
– Ну, хорошо, есть у тебя и такая кличка. А настоящее имя?
Котлета замялся.
– Джон, – в конце концов признался он.
– А все называют тебя Котлетой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85