– А зачем вам понадобился весь этот хлам? Рааб откусил курятины, не скрывая того, что считает ее совершенно безвкусной.
– У мертвеца есть тысяча способов разгласить живущим свои секреты. Но я, разумеется, не о собственных секретах беспокоюсь. – Искусственные зубы Кейпа обнажились в волчьей ухмылке. – То, что я поручил вам, всего лишь мое одолжение одному другу. А больше я вам ничего не скажу.
– Вот как? – безучастно вроде бы, хотя и не без сарказма заметил Рааб.
– А вы что, не слышали, что я постоянно делаю людям одолжения? Строго говоря, это мое ремесло. Одолжениями я зарабатываю себе на хлеб, на одолжениях сколотил капитал, – заворковал Кейп, упиваясь звуками собственного голоса, да и слова эти он, судя по всему, произносил не впервые. Этакая безобидная старческая похвальба. – Может быть, сделать какое-нибудь одолжение и вам?
– Я в этом не нуждаюсь, – возразил Рааб. -Пока мне платят, я больше ни о чем не прошу.
Кейп извлек из нагрудного кармана рубашки тщательно сложенный чек.
– На этот раз, Рей, ваш счет показался мне несколько завышенным, – заметил он.
Рааб развернул чек, проверил сумму прописью, цифры, подпись.
– Убийство умирающего дорого стоит, и куда труднее убить того, кто прикован к кровати и постоянно находится под опекой, чем того, кто разъезжает с места на место, подвергая свою жизнь множеству опасностей. Вам следовало бы об этом не забывать.
– Пусть так, – возразил Кейп. – Но мы с вами уже довольно давно партнерствуем в самых разных делах. Разве все на свете сводится к долларам и центам?
Рааб посмотрел на собеседника с невольным изумлением. Разве не этот человек умеет извлекать выгоду из каждого вдоха, не говоря уж о выдохе? Разве не он рассчитывает собственные услуги и плату за них с точностью до миллиграмма? Или на старости лет он решил обзавестись чем-то вроде дружеских отношений?
– Поверьте мне, – Рааб, в свою очередь, сложил чек, – цену я назначил нормальную.
– Что ж, тогда назначьте мне и еще одну. -Кейп передал Раабу сложенный листок. – Сколько вы запросите за это?
Прочитав имя, написанное на листке, Рааб часто заморгал. На какие еще услуги готов Кейп ради своего анонимного друга и сколькими еще убийствами это обернется? Он положил «дипломат» на колени и щелкнул замками.
– А с ужином вы уже управились?
Глаза Кейпа забегали по раскрытому «дипломату», он увидел фотокамеру, радиотелефон, линзы, фильтры, аккуратный набор миниатюрных инструментов.
Рааб положил чек в боковой кармашек «дипломата» и защелкнул его.
– Да. Управился. Большое спасибо. А теперь мне пора. У меня еще дела.
Кейп заметил, что листок с фамилией очутился в кармашке рядом с чеком.
Рааб посмотрел в глаза хозяину дома. Довольно долго двое мужчин играли в гляделки: киллер и заказчик убийства. И до Рааба дошло, что услуги, которые Кейп оказывает анонимному другу, на самом деле никакими услугами не являются. Каждое Убийство приносило старику наслаждение, он упивался тем, что его немощные руки все еще способны сеять разрушения и смерть.
Рааб был уже в дверях, когда Кейп окликнул его по имени.
– Слушаю вас.
– Какая жалость, что вы торопитесь. У нас замечательный торт-мороженое на десерт.

Глава шестнадцатая

Свистун сидел в своем старинном кресле (это было единственное по-настоящему красивое изделие из всего, чем он владел) лицом к стеклянным раздвижным дверям; с фривея доносился шум машин, похожий на гул далеких бомбардировщиков, вознамерившихся стереть весь город с лица земли.
Двадцать шесть телефонных номеров, считанных с аппарата Гоча, лежали на дубовой тумбе с полированным верхом, которую он использовал в качестве дополнительного столика.
Он сидел, чуть ли не раскаиваясь в десяти-один-надцати годах сплошной трезвости, которые он провел с тех пор, как вступил в общество Анонимных Алкоголиков. Оставайся он человеком пьющим, он мог бы сейчас упиться вусмерть и забыть о своем Друге Айзеке Канаане, курсирующем по Голливуду как круглосуточный трамвай. Он мог бы утопить в вине воспоминания о крошечном изуродованном тельце Сары, брошенном на могильный камень на голливудском кладбище. Он мог бы рассмотреть неожиданно вспыхнувший собственный интерес к девице по имени Мэри и со смешной фамилией – он мог бы рассмотреть его сквозь алкогольную дымку. Он мог бы скоротать долгие часы, целые дни, месяцы и годы, не разговаривая ни с кем и не жалуясь никому, кроме бутылки, да разве что еще кроме сырой могилы, непременно ожидающей каждого в конце пути. Он пил бы – а другие хоронили бы убитых и мстили убийцам.
Был вечерний час, множество машин мчались в одном направлении по автостраде, люди возвращались домой, а кое-кто уже наверняка вернулся, скинул башмаки и повалился на кушетку перед телевизором с непременным стаканчиком в руке. А кое-кто уже сел ужинать.
Он посмотрел на маленькую фотографию, которую повсюду носил с собой в прозрачном конверте.
Набрал один из номеров. Четыре длинных гудка, после чего трубку сняли. Со списком Кении Гоча ему повезло впервые.
– Слушаю вас.
Это был мужской голос, говорящий с наигранным равнодушием. Так часто говорят по телефону молодые люди: мол, что вы ни скажете, меня это не больно-то заинтересует.
– Алло, – сказал Свистун.
– Слушаю вас.
– Что-то у вас голос не похож на Кении.
– Потому что я не Кении.
– А Кении дома?
– У меня дома его нет.
– Погодите-ка. Разве это не телефон Кении?
– Нет. Это мой телефон.
– Черт побери, вот в этом-то мне и хочется разобраться. С кем я разговариваю?
– С Игроком.
– Что-что?
– Игрок. Меня так зовут.
– Ладно, так вас зовут на улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90