– Что ж, удачи.
– И не давай Нелли соскучиться.
– Шутишь? Она же будет со мной!
Повесив трубку, Свистун окликнул Бенни-разносчика. Бенни доставлял людям на дом товары, которых те не заказывали. Через семь дней присылал им счет. Через двадцать один день звонил и осведомлялся об оплате. По его словам, из каждой сотни обслуженных подобным образом клиентов семеро платили по получении товара, пять по присылке счета, а еще трое – после телефонного звонка. Остальные восемьдесят пять говорили, что не заказывали этого хлама, и угрожали позвонить в полицию, а бывает, и звонили.
По словам Бенни, он отлично зарабатывал. Да и какая служба доставки может похвастаться пятнадцатипроцентной оплатой? А когда его время от времени пытались притянуть к ответу, он регистрировал свою фирму под другим названием и по другому адресу, менял номер телефона, отдыхал два месяца, а затем принимался за дело по новой. Он понимал, что в мире совершается великое множество преступлений против личности, что суды перегружены подобными делами и все только радуются, когда ему удается ускользнуть от заслуженного наказания и вынырнуть в другом месте.
Стоило перекинуться с Бенни парой слов – и домашний адрес плюс телефон покойного Гарольда Выборга оказались в распоряжении Свистуна.
В будке автомата стало уже очень жарко. Трубку в доме Выборгов сняла, судя по голосу, старуха.
– Можно попросить миссис Выборг?
– Миссис Выборг… А кто это?
– Друг Гарри.
– Прошу прощения?
– Друг Гарольда. Это дом Гарольда Выборга?
– Да, да.
– Можно узнать, с кем я разговариваю?
– Миссис Йенсен. Мать Карлы… то есть миссис Выборг.
– Меня так огорчило известие о Гарольде, миссис Йенсен. Не уверен, знакомы ли мы вами.
– Да нет, не думаю. Как вас зовут?
– Мы с Гарольдом деловые партнеры, но я бывал в доме раза три-четыре. Припоминаю одну вечеринку, которую он устраивал…
– Как вас зовут?
– Мне хотелось узнать, когда отпевание.
– Ах вот как?
– Я бы непременно приехал.
– Отпевания не будет. – Старушка явно была рада поговорить с приличным человеком, обуреваемым приличными чувствами. – После службы в часовне Форест-Лаун его похоронят.
– Часовня Форест-Лаун, это та, что в Глейдейле?
– Нет, та, что около «Уорнер Бразерс».
– А доступ к телу?
– В любое время до десяти вечера.
– Мне бы хотелось выразить свои соболезнования самой Карле.
– Вот как?
– Не подсказали бы вы, как это деликатней всего устроить?
– А я вам и так хотела сказать, что Карла сегодня с самого утра в Форест-Лауне. И до сих пор должна быть там. Она сказала, что есть не хочет.
Последнее обстоятельство, судя по всему, тревожило миссис Йенсен.
– Если увижусь с ней раньше, чем вы, то непременно уговорю ее поесть.
– Спасибо, мистер…
Свистун повесил трубку и вышел из будки.
Проехал по голливудскому фрайвею, свернул на бульвар, а потом помчался по Форест-Лаун-роуд, прибыл на кладбище, припарковался на стоянке на задворках здания в колониальном стиле, где совершались все обряды, которые предлагал клиентам Форест-Лаун. Машин на стоянке оказалось немного.
Перепад наружной и внутренней температуры оказался таким, что у него мгновенно повлажнели ладони. Да и щеки тоже. Чрезвычайно красивая женщина восседала за столиком в центре зала, пол которого был устлан тяжелым ковром. Здесь было так тихо, что Свистун слышал собственные шаги по ковру и свое дыхание.
Табличка на столике извещала посетителей о том, что красавицу зовут мисс Уайлда Пиджн. Взгляд, который она бросила на Свистуна, был оценивающим. Единственное, чего он не понял, ко гробу она его примеряла или к своей постели.
– Мистер Выборг? – вопросительно сказал он.
– Седьмой зала. Там и зарегистрируетесь.
– А там кто-нибудь есть? Я хочу сказать, кроме самого мистера Выборга?
Губы красотки насмешливо дрогнули.
– Полагаю, вдова на месте.
– Как она держится?
– С похвальной невозмутимостью. А вы кто такой? Родственник? Друг семьи? Полицейский?
– С чего вы взяли?
– К нам они, бывает, наведываются.
– И к миссис Выборг тоже заходили?
– Сегодня утром. Но покойного еще не подготовили.
– Умер прошлой ночью, а сегодня уже подготовили. Быстро тут у вас.
– Вдова отдельно заплатила за срочность.
– А этот полицейский…
– Дэниэл Кортес.
– Он говорил с вдовою?
– Она еще не прибыла, да и покойного еще не подготовили.
– Так что же тут делал Дэниэл Кортес?
– Ждал ее, сидел и смотрел на дверь. Когда отводил взгляд от моих бедер. Но вы еще не сказали, из полиции вы или нет.
– Ну, а если отвлечься от ваших и впрямь неописуемых бедер, то что еще могло, по-вашему, заинтересовать детектива Кортеса?
– А вы что, согласны с теорией, будто убийце непременно хочется взглянуть еще разок на тело жертвы?
– Убийце?
– Ну, мистер Выборг ведь не при бритье порезался, не правда ли?
– Значит, вы видели тело?
– Я в этом заведении еще и по части макияжа. Я жду ответа!
– Я частный сыщик.
– А почему же вы не похожи на Хамфри Богарта?
Свистун отправился на поиски зала № 7. Дверь туда оказалась открыта. Гроб стоял на постаменте, в изголовье и в ногах лежали цветы. Женщина, наружность которой можно было бы назвать матерински зрелой, если бы не сексуальный вызов и некая не слишком тайная распущенность, сидела на краю постамента, сложив руки на коленях (где находилась и сложенная вчетверо газета), и смотрела в лицо покойному с таким презрением, отвращением, гневом и удовлетворением, какие Свистуну ранее видеть не доводилось.
Свистун увидел на столике у входа в зал раскрытую книгу посетителей. Ее страницы были девственно чисты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86