Баланс не пострадал. Более того: ангел забвения явился ко всем участникам событий. Разумеется, земным. За молчание Нэниль я поручиться не могу, но жители Хатуссы обычно не вмешиваются в дела «Шамбалы». Так что скажите мне спасибо и спите спокойно. Никита Воронцов все равно окажется в Атхарте через… – она бросила взгляд на экран, – через тридцать четыре минуты. Но ведь вы не его, вы ведь свою судьбу хотели изменить? Не так ли, cher ami? Может быть, для этого еще не поздно?
Карнавал кружился вокруг меня бешеной каруселью. Я набрал в грудь побольше воздуху и заорал:
– Фаина!
Откуда-то из-под потолка вспорхнула черная птица и опустилась мне на плечо.

56

«Мустанг» почти не касался колесами земли. Я мчался в Хани-Дью в сосредоточенном молчании, врезаясь в ночь дальним светом. Фаина сидела рядом. Она тоже молчала. После того как я все ей рассказал, она бросила: «Я должна быть там» и больше не произнесла ни слова. Она уже избавилась от вороньего облика – до последнего перышка, но в ее взгляде снова появилось что-то от больной, нахохленной птицы. А я так гордился, что вылечил ее от этого выражения!
Знаешь, Сурок, эта сумасшедшая гонка для меня расставила точки над многими «i». Я понял, что готов отпустить Фаину – это не разобьет мне сердце. А вот лишиться ее доверия было настоящей потерей… Господи, о чем я думал раньше?!
«Мустанг» подбросило на ухабе. Вот мы и в Хани-Дью. Я вспомнил, что на этой окраине жили в основном мои соотечественники. Понятное дело, кто еще мог даже в Атхарте проложить такие дороги! Не снижая скорости, едва не на боку проходя повороты, я вылетел к Приемному Покою.
Я уже говорил, что Приемный Покой – это просто место, где, покинув Землю, появляются атхартийские новоселы. Собственно, вокруг этих мест и возникают наши города. В моменте перехода через Порог есть много интимного и сакрального, поэтому люди издавна превращали такие места в некий гибрид храма и больницы. Вновь прибывшим нужна помощь – и физическая, и духовная. Они не понимают, где находятся, рвутся назад, по привычке цепляются за иллюзию искалеченного болезнью тела, кричат с пеной у рта, что произошла ошибка и рай выглядит совсем не так… Словом, служба в Приемном Покое – это непростой способ чувствовать себя социально востребованным в Атхарте.
Фаина бегом поднялась по одной лестнице, спустилась по другой… Она прекрасно помнила дорогу. Я едва поспевал за ней. Я вообще чувствовал себя очень неуютно. Все-таки трудно найти в Хани-Дью место, больше напоминающее о смерти. Разве что Кратер. В Атхарте привыкаешь жить без всяких там memento mori. В свое время я задержался здесь всего на три дня. Выслушал краткий курс пользования Атхартой – и пустился в свободное плавание. Сам удивляюсь, как спокойно тогда я отнесся к роковой перемене: ну умер так умер… Сейчас я оглядывался по сторонам с опасливым интересом и смутным узнаванием. Журнальные столики, закиданные красочными брошюрами типа «Вы умерли? Мы научим вас с этим жить!». Множество дверей, ведущих в палаты. И одна заветная дверь, за которой происходит таинство. Фаина решительно рванула ее на себя.
Я слышал, в некоторых Приемных Покоях воздвигнуты настоящие святилища. Там проводят специальные обряды, увидеть которые может лишь посвященный. У нас в Хани-Дью все, к счастью, гораздо демократичнее.
– Салют, Грег. Кого-то встречаешь? – радушно окликнул меня Фил, приятель Бэзила. Вместе с другими сотрудниками он хлопотал над телом, распростертым на полу.
Я обрисовал ситуацию.
– Ждите, – кивнул он. – Его еще нет.
Фаина нервно посмотрела на часы.
– Осталось две минуты, – обреченно прошептала она.
– Здесь можно курить? – спросил я.
Фил пожал плечами.
– Почему нет? Делайте что хотите, только не путайтесь под ногами.
Закурив, я огляделся. Хоть убейте, ничего здесь не помню! Очень странное помещение. Немного похоже на восточный шатер: на полу ковры, расшитые подушки… У стен – вазы с живыми цветами…
– О! Это ваш! – весело воскликнул Фил.
Я резко обернулся.
На ковре, скорчившись, лежал бледный бородатый человек. Он хрипло хватал воздух ртом, а на его шее болталась толстая веревочная петля.
С таким же хриплым звуком Фаина упала на колени и поползла к Никите.
– Тихо-тихо, – мягко остановил ее Фил. – Дайте ему прийти в себя.
Он деловито похлопал Никиту по щекам. Тот со свистом втянул воздух и открыл глаза. Взгляд у него был совершенно сумасшедший.
– Черт! Черт! Черт! – Фаина, грубо отстранив Фила, бросилась Никите на грудь. – Милый, хороший, любимый, прости… Это я виновата. Это я хотела, чтобы ты умер. Хотела, чтобы мы поскорее встретились. Господи, да откуда на нем эта веревка?!
– Вообразил, что его кто-то душит, – пояснил Фил. – Сердечный приступ, обычное дело.
Фаина, плача и ломая ногти, попыталась стащить петлю через голову. Но Никита вдруг схватил ее за руки.
– Фантик? Ты?! Не может быть… У меня бред, да? Это клиническая смерть? Но меня откачают?
– Нет, мой друг, – сказал Фил. – Вы умерли окончательно и бесповоротно. Вы в Атхарте. Что вам налить? Виски, коньяк? Хотите сигару? Вам теперь все можно.
Звеня бокалами, Фил суетился у стола как гостеприимный хозяин. А я мрачно смотрел на Никиту, тяжело повисшего на руках у Фаины. Как она только держит его, такую тушу? Клиническая смерть… Нет, брат, клиническая смерть – это твой путь через Темноту. Максимум, что ты можешь увидеть, перед тем как врачи вернут тебя к жизни, – это пресловутый свет в конце туннеля. Но если ты уже миновал Порог, обратной дороги нет…
Я прекрасно понимал это головой. Но чувства твердили о другом: этому человеку нужна помощь, и я не могу оставаться безучастен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108