– спросил я.
Вирата пожал плечами.
– Если это атхартиец, я ничего не смог бы с ним сделать. Ваши судьбы не в компетенции «Шамбалы». Но обычный атхартиец или даже адъют не может проникнуть в прошлое. Чтобы управлять временем, надо быть ангелом или… Нет, – перебил сам себя Вирата, – бог не мог совершить такой безрассудный поступок.
– Даже Джан? – улыбнулся я.
– Даже Джан, – серьезно кивнул Вирата. – Это не вопрос ума, нравственности или дисциплины, Гобза. Это, если хочешь, физиология… Вообще-то и ангелы устроены так. Но теоретически я допускаю, что кто-то из них остался безответственным, как человек. И при этом приобрел могущество бога… Ладно, – Вирата деловито защелкал клавишами, – искать виноватого – десятое дело. Смотри: в этой цепи событий есть слабое звено. Мартинес еще не прочел книжку. Мы и не дадим ему ее прочесть.

25

Доктор Альберто Мартинес кормил белых мышей. В лабораториях института эти жертвы науки гибли сотнями, но несколько любимцев нашли приют в кабинете доктора. Осторожно поводя усиками, зверьки принюхивались к ладони Мартинеса и выбирали из кормовой смеси орехи покрупнее.
– Сеньор Мартинес, к вам падре! – объявила секретарша, пропуская в кабинет высокого седовласого священника.
– Мигель! – обрадовался Мартинес, закрывая клетку с мышами. – Вот неожиданность! Садись, садись. Ирена, принесите нам кофе.
Через пять минут доктор Мартинес убедился, что с его старым другом что-то происходит. Священник молчал, чашка дрожала в его руке, и он все время подносил ладонь ко лбу, словно утирая пот. Нахмурившись, ученый спросил:
– Мигель, с тобой все в порядке? Ты здоров?
Падре поднял лицо, и доктор поразился отчаянию, которое оно выражало.
– Не знаю, Альберто, не знаю… Я не успел ничего обдумать. Я не мог даже молиться. Мне надо было срочно поделиться этим с тобой.
Священник положил на стол помятую книжку карманного формата. Надев очки, Мартинес взял ее в руки. «Тайна, вырванная у смерти». Книжка, вокруг которой поднялся такой шум. На обложке – вульгарная красотка. Спустив очки на нос, Мартинес уставился на священника.
– Ты хотел поделиться этим?
– Ты должен срочно прочесть эту книгу, – взволнованно сказал падре Мигель. – Это подробное описание того, что происходит с душой после смерти.
– Помилуй, Мигель, – прищурился Мартинес, – мне кажется, в организации, которую ты представляешь, об этом все известно уже две тысячи лет…
– Сейчас не время иронизировать, Альберто! – воскликнул священник. – То, что здесь написано, перевернет представление о Вселенной и в церкви, и в научном мире!
– Мигель, успокойся, – опешил Мартинес, раздумывая, не вызвать ли врача. – С чего бы тебе всерьез относиться к бульварному чтиву?
– А вот с чего! – Падре схватил книгу, перелистал ее до какой-то страницы и лихорадочно стал совать прямо в лицо другу. – Когда ты прочитаешь, ты все поймешь. Это послание! Наш дорогой Энрике нашел способ послать нам весть… Здесь написано про нас! Написано то, чего никто, кроме нас троих, не мог знать! Я связывался с автором, с этим Марио Фриасом, это совершенно посторонний человек, он живет в Аргентине. Он сам не понимает, что подвигло его взяться за перо. И знаешь, что он еще сказал? Что он рад интересу к своей персоне со стороны католической церкви, так как уверен, что слышал голоса. Понимаешь, Альберто? Энрике Торес связался с ним с Того Света и продиктовал эту книгу. Он вырвал у смерти тайну!
– Мигель, ты все тот же неисправимый романтик, – улыбнулся Мартинес. – Ну допустим, ты прав. Допустим, эта книга, одна из тысяч подобных, рассказывает правду. Нам-то что до этого? Для чего заглядывать вперед и узнавать то, что и так каждый выяснит в свой черед? Мертвые там, мы здесь, и давайте оставим друг друга в покое! Я тебя просто не узнаю, Мигель. Разве мы не должны с почтением относиться к таинству смерти?
– Так оно и было, Альберто, пока человечество находилось в младенческом возрасте! – воскликнул падре. – Бог ограждал нас от многих знаний, как взрослому надлежит ограждать ребенка. Но мы созрели. Пришло время, и Бог позволил нашему другу открыть завесу над страной, откуда ни один не возвращался. Теперь бессмертие души перестанет быть камнем преткновения между верой и знанием. В общем, я не скажу больше ни слова. Текст этой книги не требует иных доказательств. Пообещай мне, что ты ее прочитаешь, и тогда мы вернемся к разговору.
Падре Мигель стремительно вышел. Альберто Мартинес долго смотрел на закрывшуюся дверь. Потом перевел взгляд на фотографию, которая всегда стояла на его рабочем столе – и когда он был начинающим исследователем, и теперь, когда к его мнению прислушиваются самые авторитетные ученые мира.
Трое друзей. Два веселых студента и молодой священник. Какие разные судьбы… Но при этом – сколько общего… Как будто фотография оказалась магической, и люди, попавшие в объектив, теперь навеки скованы незримыми цепями рока.
Падре Мигель… В молодости, едва начав свое служение, он пережил сильнейшее искушение. Страсть… Она работала спасательницей на пляже, а вечерами в баре пела песни под гитару. Она завязывала длинные меднокаштановые волосы в два хвоста и ярко подводила русалочьи глаза. И тело у нее было медное, словно покрытое золотой чешуей. Когда она с вышки прыгала в море, казалось, что это плещет хвостом большая рыба…
Энрике, Альберто и Мигель – все трое были влюблены в Рыбу. Это было не соперничество, это было братство. Лишь Мигеля связывали обеты, остальные были свободны. Но дух противоречия толкнул ее к молодому священнику. Раньше Мигель боролся с искушением один на один, теперь силы его противника удвоились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108