Все это ерунда. К чему сомнения, когда все решено?
– Извини, Бэзил. У меня другие планы, – твердо сказал я.
Мой друг пожал плечами: дескать, была бы честь предложена. Пружинистой кошачьей походкой он пошел прочь и на прощание, не оглядываясь, помахал рукой.

69

Дорога от «Шамбалы» шла по гребню возвышенности, пейзаж прекрасно просматривался в обе стороны. Слева – золото реки и сбегающие к ней маковые поля. Справа – серебро озера, блестевшее между белых дюн. Надо всем этим висел неизменный в Хани-Дью прохладный летний день. По небу строем ползли облака, их тени дисциплинированно повторяли тот же путь по полю. Солнце то зажигалось, то гасло.
Я шел, увлеченно щелкая клавишами телефона. Мне предстояла нелегкая задача: я планировал убийство. И прилагал к этому изобретательность и методичность, на которую способен только сумасшедший.
Смерть должна быть мгновенной. Нож, яд, пистолет. Тяжелым предметом по голове. Я тщательно взвесил каждый вариант. Воображение моделировало соответствующие картинки. Некоторые из них я отмел с содроганием. Не могу. Но подать бокал с отравленным вином – смогу. И нажать на спусковой крючок смогу. А поскольку я понятия не имел, где нынче берут яды, то пистолет занял в рейтинге первое место.
Итак, мне нужен таксист: а) имеющий при себе оружие и б) умеющий с ним обращаться. Представитель криминального мира. Или милиционер.
Я продолжал выбирать маршрут на телефоне. Ну и рожи… Что одни, что другие. Сурок испугается и все поймет. А этого нельзя допустить ни в коем случае. Она начнет умолять, я не выдержу, и все пойдет прахом. Я же не зверь какой. Я просто хочу счастья для нас обоих.
А, вот, кажется, нормальное лицо. Даже интеллигентное. Оперуполномоченный Слепышев. И фамилия символичная: кому, как не ему, стать слепым орудием судьбы?
– Жребий брошен, – вслух произнес я. Настроил телефон на таксиста и нажал кнопку.

И очутился за письменным столом, заваленным картонными и пластиковыми папками. Я едва вписывался в свободное место локтями. Передо мной лежал наполовину исписанный бланк протокола. На потолке дребезжала лампа дневного света. Стены были выкрашены в грязно-зеленый цвет, а в углу стоял потертый дерматиновый диван. Эдакий заповедник совдепии. У меня даже возникла бредовая мысль, не провалился ли я во временную яму. Но дата протокола меня успокоила.
Напротив сидел понурый дядька неопределенно-южного вида. Он нервно хрустел грязными пальцами и нудил:
– Во-от… Я ей говорю: куда же я пойду, блин? Открой, стерва. Не открывает. Во-от… – Каждое «во-от» он сопровождал странным хрюкающим звуком. – Я же по-хорошему хотел. Дело-то семейное. А она меня чуркой обзывать. Сама-то, коза, блин, откуда родом? А я – коренной питерец. Во-от… Гражданин начальник, вы чего, блин?!
Он отшатнулся вместе со стулом. И немудрено: гражданин начальник достал из ящика стола пистолет. Бросая на задержанного дикие взгляды, он надел кобуру поверх толстого свитера. Потом снял ее и просто заткнул оружие за пояс. Натянул пониже свитер. Потом метнулся к шкафу и схватил кожаную куртку. В дверях он обернулся, страдальчески мотнул головой и выбежал прочь.
– Эй, постой, а со мной-то как?! – тревожно крикнул ему вслед задержанный. Опыт подсказывал, что ничего хорошего такое поведение опера не сулит.
Слепышев шел по коридору. Он понятия не имел, что за чертова сила подорвала его с места и теперь гонит прочь. Он старался взять себя в руки, но не мог. И еще этот внутренний диалог, который он вел с самим собой – а с кем же еще? «Где пистолет?» – «В ящике». – «Заряжен?» – «А то». – «Стрелять-то умеешь?» – «Я мастер спорта…» – «А машина есть?» – «Во дворе».
Куривший на лестнице коллега окликнул:
– Геннадьич, ты куда?
– Со мной беда, Серега, – сквозь зубы выговорил Слепышев. И тут же расслабленно улыбнулся: – Не бери в голову. Живот прихватило. Наверное, в столовке гадость съел. Слушай, у меня там чурка в кабинете сидит, присмотри за ним. А я в аптеку и домой. Ох как крутит…
– Ты это… Давай не дури: врача вызови. Вдруг аппендицит? – напутствовал Серега, гася недокуренную сигарету.
Таксист мне попался тяжелый. В «Шамбале» такого никогда бы не вписали в маршрут. Он отчаянно сопротивлялся, выталкивал меня и в разговоре с Серегой едва не сдал со всеми потрохами. Тем более что я был вынужден балансировать в самом трудном для курьера положении – на грани между своим и чужим сознанием. Я не мог полностью заместить Слепышева собой, пока не знал, где у того оружие и машина.
Мне не перед кем оправдываться. Но это – еще одно подтверждение того, что я был невменяем. В трезвом уме я ни за что бы не рискнул тащить на дело такого ненадежного таксиста. Но моя самоуверенность не знала границ. Я не сомневался, что, когда Слепышев посадит меня за руль и я запру его душу в потайной угол, все пойдет как по маслу.
Так и вышло. Я с ветерком подкатил к дому Сурок. По дороге, обнаружив в бумажнике Слепышева энное количество рублей, купил бутылку шампанского.
Сурок встретила меня обычным вопрошающим взглядом. Девочка моя… Я старался не думать, каково ей приходится. Ничего. Сейчас я положу этому безумию конец.
– Зачем ты? – Она, нахмурившись, ткнула пальцем в шампанское. – Это же воровство.
– Ерунда. Он и не заметит. Поставь в холодильник.
У зеркала я вгляделся в себя – незнакомца. Стер напряженную складку на лбу. Только бы не спугнуть… Пистолет упирался мне в живот.
– Какой же ты сегодня… – тихо засмеялась она.
– Какой? – вскинулся я. Только бы ничего не заподозрила!
– Как милиционер из кино. Они там все почему-то носят такие ужасные свитера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108