После института они имели право преподавать в городских училищах и даже в младших классах гимназии. В десяти учительских институтах России было 750 мест, а туда ежегодно стремились поступить тысячи учителей. Это были опасные конкуренты для нас, шестнадцатилетних юношей. В 1907 году в Томский институт поступило 25 человек, из них только 5 было «городских», а все остальные – учителя, иные со стажем в 10–15 лет. Но все мы жили дружно.Теперь вы, быть может, скажете: «Ну что ж тут такого, просто подвалило человеку счастье!»Но вы будете неправы. Еще Суворов говорил: «Помилуй бог, все счастье да счастье, а где же уменье?»Счастье мне помогло, но было и «уменье». Я учился на одни пятерки, прочитал классиков, знал наизусть множество стихов Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Алексея Толстого, математику любил так, что сверх заданных решал десятки хитрых задач. Вот все это, а не одна удача помогла мне в моей тяжелой борьбе за образование.Завидую я вам, современные школьники, когда читаю на страницах «Комсомольской правды» перечисление сотен вузов и техникумов, широко открывающих перед вами двери каждую осень. Вы живете в счастливое время – открыть себе широкий путь в жизнь зависит исключительно от вас, от вашего желания и старания.Простите меня за это отступление, но оно необходимо. Вы, молодежь, плохо знаете прошлое, для вас это давно перевернутая страница истории, и только мы, люди старших поколений, помним, как трудно было пробиваться от мрака к свету, от невежества к знанию.Я окончил учительский институт в 1910 году, и с этого времени началась моя почти полувековая педагогическая деятельность. Начал я службу учителем начальной школы, а закончил ее доцентом кафедры высшей математики столичного вуза. Понятно, мне все время приходилось повышать свою квалификацию. Без отрыва от работы я продолжал свое образование, окончил математический факультет Московского университета, изучил языки – латинский, французский, немецкий; английский.Но как же я стал писателем?Пристрастие к литературе я унаследовал от матери, потому что отец знал только одну-единственную сказку про Финиста – ясна сокола, которую и рассказывал нам, своим детям, в зимние вечера. Но у мамы сказок, легенд, преданий было в голове множество, она запоминала все, прочитанное или услышанное ею, и как-то своеобразно преломляла в своем воображении. Прочитанная ею у писателя Погосского страшная история о разбойнике, впущенном глупой девочкой-горничной в дом в отсутствие хозяев, происходила в нашем городе, чуть ли не на соседней улице… Как дрожали мы под одеялами, слушая жуткие подробности, рождавшиеся в уме рассказчицы… А трагикомический случай с женщинами, возвращавшимися с покоса в ночную пору, за которыми гналась копна сена? А вихорь, крутящийся в летний зной на пыльной дороге? Если бросишь в него нож со словами заклятия, он, вихорь, рассыплется мелким серебром…Свой первый роман я начал писать в двенадцать лет. Сюжет его был навеян чтением «Робинзона Крузо». Мой герой потерпел крушение и, спасшись с затонувшего корабля, попал на необитаемый остров. Дальше двадцати страничек в школьной тетради рукопись не продвинулась, и время уничтожило мой детский труд.В двадцатых годах я написал несколько пьес, они не без успеха исполнялись любителями на местной сцене, а впоследствии ставились в клубах Ярославля.Серьезно заниматься литературой я стал в середине тридцатых годов, после того как переехал в Москву.Однажды, читая старинную книгу, я натолкнулся на интересный факт: русский человек поднялся на воздушном шаре задолго до того, как это сделали братья Монгольфье. Это и послужило основой для моего первого исторического повествования, которое я вначале назвал «Первый воздухоплаватель».Действие происходит при императрице Елизавете Петровне, в пятидесятых годах XVIII века. Купеческий сын Дмитрий Ракитин, случайно замешанный в политический заговор, осужден на пожизненное заключение в крепости. И там, в одиночной камере, Дмитрию приходит идея создать летающий снаряд, подъемную силу которому дает горячий воздух. Ракитину удается убедить коменданта крепости помочь ему в осуществлении дерзкого замысла. Воздушный шар сделан, Дмитрий улетает из крепости.Эту повесть я попросил прочитать в рукописи Антона Семеновича Макаренко. Он очень хорошо о ней отозвался.Повесть была издана Детиздатом в 1940 году под названием «Чудесный шар».В те годы, когда я работал над «Чудесным шаром», мне довелось прочитать на английском языке сказочную повесть американского писателя Франка Баума «Мудрец из страны Оз».Сказка понравилась мне увлекательным сюжетом. Но представить ее советским детям в том виде, как написал ее Баум, я считал невозможным. Действие в сказке развивалось случайно, не было единой линии, связывавшей поступки героев.Мне пришлось значительно переработать сказку Баума, многое я выбросил, многое добавил, расширил характеристики героев.Сказку благословил в путь Самуил Яковлевич Маршак, он рекомендовал ее Детиздату.Как видите, у меня были хорошие руководители на первых порах моей литературной деятельности: С. Я. Маршак, А. С. Макаренко. Во многом обязан я А. А. Фадееву, М. Я. Ильину, В. Б. Шкловскому, которые оказывали мне в те годы дружескую помощь. В январе 1941 года я был принят в Союз советских писателей.Мои произведения в основном относятся к трем жанрам.С детских лет меня интересовала история – я зачитывался «Войной и миром» Л. Толстого, романами Дюма, Данилевского. И потому, наверно, первой моей книгой стала историческая повесть «Чудесный шар». И после этого я не раз обращался к историческому жанру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10