Кто-то видел, как он спорил с одним фермером по поводу веса мешка с мукой, а потом этого фермера нашли мертвым. Вильгельм Кастринг приговорил сына мельника к смерти, и его повесили.
И все же быть повешенным за убийство – это одно, а за двух кроликов…
– Как вы думаете, меня бы в самом деле повесили?
– Ты же слышал, что сказал Крейшмер.
– За двух кроликов?
– А что еще они могли сделать? Посадить тебя в тюрьму? Тогда пришлось бы тебя кормить, нанимать тюремщиков. Куда дешевле убить – и деньга тратить не надо. – Вольф зевнул. – Но они не успели привести приговор в исполнение. Со мной такое было уже не помню сколько раз. В нескольких местах выдан приказ о моем аресте и назначена награда за мою голову. И уж поверь мне, быть приговоренным к смерти лучше, чем сидеть в тюрьме.
Вольф развязал тесемки на своей кожаной безрукавке, и даже в темноте Конрад разглядел, что вся его грудь покрыта шрамами. Их было так много, что, казалось, нетронутой кожи было меньше, чем рваной и зажившей. По сравнению с этим все старые ссадины и порезы Конрада были просто легкими царапинами.
– Смотри, как развлекались мои тюремщики, – только мне тогда было почему-то не до смеха.
Вольф тронул цепь на своей шее.
– Когда-то я сидел вот на этой самой цепи. С тех пор я ее так и ношу – чтобы не забывать. И больше никогда, никогда не дам посадить себя, в темницу. – Он внимательно взглянул на Конрада. – И запомни: если когда-нибудь над тобой нависнет опасность попасть в плен – а так оно, скорее всего, и будет, – лучше перережь себе горло. Говорят, что пока есть жизнь, есть надежда. Так вот, это неправда.
– Но ведь вы живы, – сказал Конрад. – Вы сумели спастись, вы выжили.
– Иногда мне кажется, что это не так.
Это была еще одна из загадочных фраз Вольфа. Чтобы перевести разговор на другую тему, Конрад спросил:
– Только кто же станет меня преследовать? Кому я нужен?
Вольф завязывал свою безрукавку.
– Они попытаются тебя поймать, если не смогут убить, – за нынешний день это случилось уже дважды. Нет, трижды. Сначала тебя пытались повесить, потом убить, потом на тебя напали зверолюди. У тебя всегда такая бурная жизнь?
– Может быть, те летающие твари набросились на меня потому, что я последний выживший житель деревни, – сказал Конрад. – Только среди армии зверолюдей я таких не видел.
– Зверолюдей очень много, парень, и все они разные. И с каждым годом их становится все больше. Одни похожи на животных, но умны, как люди; другие похожи на людей, но имеют мозги улиток.
– А вы думаете, что есть какая-то связь между этими зверолюдьми и тем, что случилось со мной в Ферлангене?
Но Вольф его уже не слушал: он вглядывался в лес, где мелькали какие-то тени. Конрад схватился за нож, но Вольф остался спокоен и только встал.
– А мы тут не одни, – сказал он, указывая на лес.
Конрад тоже встал и увидел: между деревьев скользили темные тени.
Блеснули свирепые желтые глаза.
Вольф шагнул в темноту, и его окружили животные.
«Это волки, – подумал Конрад, – волки».
Поблизости рыскала стая волков, но Вольф, похоже, умел находить с ними общий язык. Значит, волчьими были не только его имя и облик.
Всмотревшись в темноту, Конрад увидел, что Вольф, присев на корточки возле одного из волков, гладит его по голове и как будто с ним говорит.
Вскоре он вернулся.
– У нас тоже есть союзники, – сказал он. – Можешь спать спокойно, парень, нас постерегут.
У Конрада вертелись на языке сотни вопросов, но он уже знал, что отвечать на них Вольф не станет.
Поежившись, Конрад уселся возле костра.
– Холодно?
– Да, – ответил он, не зная, от чего дрожит – то ли от холода, то ли от страха перед волками.
– Как плечо?
– Болит, – ответил он, поморщившись.
– Это хорошо. Значит, заживает. А тебе пора привыкать тепло одеваться и носить сапоги.
– Но сейчас лето.
– Там, куда мы едем, лета не бывает.
– А куда мы едем?
– В Кислев, – ответил Вольф. – И еще дальше.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Они путешествовали много дней, и все это время Конрад шел пешком.
Днем волки не появлялись; но каждую ночь Конрад слышал, что они рядом. Была ли то стая, которая шла за ними, или каждый раз новые, он не знал. Он даже не мог сказать, были это настоящие волки или какие-нибудь призраки, которых сотворил сам Вольф, чтобы иметь ночную охрану.
Конрад ни о чем не спрашивал. А Вольф ничего не объяснял.
Каждый вечер, когда спускалась тьма, Вольф уходил в лес и там проводил некоторое время со стаей. Конрад легко мог бы подойти поближе и выяснить, что там происходит, однако чем именно занимается Вольф среди волков, он предпочитал не знать.
Сначала от такого соседства ему было не по себе. Но прошло несколько ночей, и он стал мирно засыпать, зная, что их охраняют верные стражи, готовые отогнать любого пришельца.
Его сомнения относительно того, стоит ли связываться с Вольфом, давно отошли на задний план. Он уже понял, что на свете есть вещи поважнее, чем его деревня, что теперь у него новая жизнь и новые заботы. Служба у Вольфа и стала для него началом этой новой жизни.
Сначала Конрад не знал, что должен делать оруженосец, и занимался в основном чисткой меча. Но он понимал, что у него будет много обязанностей, когда они доберутся до Кислева.
Думать о Кислеве ему почему-то не хотелось, и Конрад от всей души наслаждался путешествием.
Они проходили города и поселки, но нигде не останавливались на ночь. Каждый раз Вольф находил в тюках вьючной лошади что-нибудь такое, что можно было обменять на продукты. Они никогда не ночевали на постоялых дворах и пили только воду.
– Теперь, я думаю, все нормально, – сказал Вольф как-то вечером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51