— Святой Христос спаситель! — Нюрка быстро закрестилась. — Спаси нас от чертей лютых!Что ты! — Бориска махнул рукой. — И крестились и батюшка водой брызгал и икону чудотворную одолжили — ништо не действует!.. Вот мне барыня и велели привезти из деревни глухонемого, чтобы собака его утащила и на этом успокоилась, а то у барыни от такой жизни менгрел ещё злее. Башка раскалывается!..— Ну его Москву эту, ? Нюрка сжала кулаки. ? Не поеду я с тобой ни за что!— Ну гляди… Хозяин — барин… ГЛАВА 3ВОЗВРАЩЕНИЕ Герасим шёл по дороге в Москву. Был он одет в серые холщевые штаны, рубаху навыпуск и войлочную шляпу. За спиной висела котомка с хлебом и луком.Пшеницу уже скосили и острые соломинки торчали, как непричёсанные волосы, вверх.Герасим сел на край дороги под одиноко стоявший дуб и вытащил припасы. Он отломил от каравая краюху и откусил.С дуба слетела малиновка. Малиновка приземлилась недалеко от Герасима и стала на него смотреть.Герасим отщипнул от краюхи и накрошил для малиновки. Птица благодарно защебетала и поскакала к крошкам.— Чивик-чирик!Но Герасим этого не услышал, потому что был глухонемой. Он только видел, как она скачет.Поев немного, Герасим подложил котомку под голову и заснул.Глухонемой спал крепко и не слышал, как с высокого неба слетел коршун и съел знакомую малиновку.А когда проснулся и увидел на земле кровь и перья, все понял и нахмурился. Дурной знак.
Пришёл он в Москву затемно. Уже квакали из реки лягушки и в садах пели сверчки. Но Герасим этого не слышал. Он только видел светлячков на кустах, звезды в небе, быстрые тени летучих мышей и полную луну.Чтобы не делать большой крюк, идти пришлось через кладбище.Герасим перекрестился и перелез через забор. Он шёл мимо могил с покосившимися крестами, мимо страшных кустов и зловещих деревьев. Ему казалось, что деревья похожи на скелетов, а кусты на чертей. Ему казалось, что сейчас кто-то кинется на него сбоку или сзади, и специально не оглядывался.И правильно делал, потому что за ним и вправду шёл жёлтый мертвец в белой рубахе и пугал Герасима жуткими криками.Но Герасим и этого не слышал. Герасим не боялся звука. Герасим боялся вида. И если бы мертвец об этом знал, то зашёл бы спереди.Герасим благополучно миновал крадбище и перелез через забор. Мертвец проводил его недобрым взглядом светящихся в темноте глаз.Уже рядом с домом Герасим встретил разбойников. Он прошёл мимо двоих лиходеев, которые вышли из кустов и закричали ему в спину:— Эй, дядя! Стой, чего спросим!Но Герасим их не слышал и шёл дальше. Тогда один сказал, что его надо догнать и обобрать. А второй сказал, что его ещё надо зарезать за то, что он не остановился. И пока они разговаривали, Герасим дошёл до калитки и скрылся.— Вот, блядь! — сказал один грабитель.А второй сказал:— Хуй с ним!..Зазвонил телефон. Женька положил тетрадь и снял трубку.— Але!.. Привет… У меня… Ну… Погоди, спрошу, — он отодвинул от уха трубку:— Петька, Леха зовёт на ипподром… Пошли?— Ну, пошли… 2 Петька и Женька вышли из дома. Было солнечно и тепло. Они прошли мимо автобусного круга, мимо кладбища и церкви, у которой, как всегда, сидело полно нищих-побирушек. Женька вытащил из кармана мелочь и кинул одной в коробку.— Ты по какому принципу выбрал кому подать? — спросил Петька.— У неё самая затёртая надпись, а это значит, что она не меняет своих убеждений. Я люблю людей, которые не меняют убеждений в зависимости от погоды.Петька посмотрел вверх:— Погода замечательная.— Лето, — сказал Женька, — это праздник, которого не замечаешь, пока он не останется за спиной.— Чего ты говоришь? Не понимаю.— И не поймёшь никогда! Ты оперируешь другими цветами жизни.— Оперируют хирурги. Они отрезают руки-ноги и вспарывают животы. У меня дядя нейрохирург. Некоторым мудакам он отрезал по полмозга и это совсем на них не отразилось. Совершенно не было заметно, что у них не хватает.— Это доказывает, что ресурсы человеческого мозга задействованы только на десять-пятнадцать процентов.— Точно, — Петя посмотрел вперёд. — Я предлагал дяде пересадить для смеха кому-нибудь мозги от барана. Не у всех бы это было заметно.Друзья вышли к площади перед станцией метро «Сокол» и встали у остановки двадцать третьего трамвая.— Эти рельсы приведут нас в неизвестное, — сказал Женька отвлечённо.— Чего там неизвестного? Все известно — остановка «Площадь Марины Расковой», потом «Аптека», потом «Академия», потом «Аэропорт» потом «ЦСКА», потом «Аэровокзал» и так далее до «Ипподрома».Женька посмотрел на друга свысока, хотя был ниже.— Некоторые идут трамвайными путями, а другие выбирают свободу и волю.Подошёл трамвай. Двери раскрылись, из вагона посыпались люди.— Посмотри на них! — не унимался Женька, отойдя в сторону, чтобы его не сшибли. — Стадо баранов спускается на землю!— Ага. Я ж говорил! — Петька помог старушке вытащить сумку на колёсах и поставил её на асфальт. — Кирпичи перевозим, бабуля?Бабушка заулыбалась двузубым ртом.— Кирпячи, а чаво ж ишо перевозить-то? Оградку строить на могилке.— Себе что ли? — пошутил Петька.Бабушка отмахнулась:— Тьфу на тебя, фулиган!Женька и Петька зашли в заднюю дверь. Петька кинул в кассу две копейки и оторвал два билета.— Нехорошо, молодые люди, — сказал сидевший напротив кассы пожилой дядя в вышедшем из моды сером пиджаке и парусиновой шляпе. — Не за тем я на фронте очко рвал, чтоб вы, подлецы, по две копейки швыряли! Две копейки на два билета — это по копейке билет получается! Трамвайный билет стоил три копейки. (Тролейбусный — четыре, а автобусный — пять).

За такую цену только чебурашки кататься могут! Копейка!
1 2 3 4 5 6 7