Андрей подергал кольцо.
- Заперто!
- Поправимо! - Мишка снял с плеча автомат ППШ. - Отойдите…
Жадов и Абатуров отошли в сторону, закурили американские сигареты «Каракум» с верблюдом на пачке.
- Тра-та-та! - застрочил автомат.
Но универсальная отмычка военного времени на этот раз не сработала. Железная дверь выдержала.
- Ничего! - сказал Стропалев, отстегивая гранату. - Все смотались за колодец!
Жадов и Абатуров присели за колодцем. Через секунду к ним присоединился Стропалев.
- Получи, фашист, гранату!
Раздался взрыв, и на друзей упало ведро с колодца. Ведро наделось Стропалеву на голову, и Мишка стал похож на Тевтонского рыцаря в гимнастерке.
- У-у! - загудел Стропалев в ведре.
А Семен флягой треснул по ведру сверху.
- Ты чего?! - Мишка снял ведро. - Оглохнуть же можно! Они выбрались из-за колодца. Дверь валялась на земле.
Проход был свободен.
Друзья вошли внутрь. Было темно. Стропалев включил трофейный немецкий фонарик и посветил вокруг.
Они стояли в коридоре, на стенах которого висели рыцарские гербы и портрет какого-то немца в рогатой каске.
- Что за рожа? - спросил Жадов. - Чего-то я не узнаю, - он приподнял очки и встал на цыпочки перед портретом. - Вроде, не Гитлер…
- Наверное, Геббельс, - предположил Стропалев. - Или Моцарт…
- Моцарт не фашист, - возразил Жадов.
- Один хер, - сказал Абатуров.
- Тут слова в углу написаны. - Жадов стал читать по складам: - Теофраст Кохаузен… Вот такие и отравили Моцарта!
Семену на мгновение показалось, что портрет немца живой. Немец на портрете нахмурил брови, посмотрел на Андрея неодобрительно и сверкнул зелеными глазами…
По затылку у Семена побежали мурашки. Он подтолкнул в бок Мишку.
- Ты ничего не заметил?..
- Что? - Мишка потянулся к автомату.
- Да так… - Семен заглянул за портрет. - Я в кино одном видел, что в таких портретах делают дырки в глазах и оттуда подсматривают…
Дырок в портрете не оказалось.
Мишка докурил сигарету и окурком пририсовал портрету немецкие усы вверх. А потом плюнул на бычок и прилепил его немцу ко рту.
- Покури, фриц.
Семену вновь показалось, что портрет живой и недовольный. Но он списал это на счет тусклого освещения, действия спирта и необычной обстановки. Однако, незаметно от товарищей, на всякий случай, перекрестился.
Друзья пошли по коридору дальше. На стенах висели и другие красноносые немцы в париках и бледные немки с завитыми кудрями. Но солдаты перестали обращать на них внимание. Живопись им уже надоела. Они же не знали никого из тех, кто был изображен на полотнах, а поэтому им было неинтересно на них смотреть. Подумаешь - немцы.
Наконец коридор закончился, и друзья оказались в огромном зале с высоченными потолками. В зале царил хаос. Тут и там валялись перевернутые старинные кресла. Посреди помещения стоял громадный дубовый стол, заваленный посудой - помятыми металлическими кубками и тарелками, битыми фарфоровыми вазами, гнутыми подсвечниками, огромными вилками с отломанными перекрученными зубцами и прочим хламом. В самом центре на столе лежала люстра диаметром метра три-четыре. Видимо, в разгар немецкого пиршества люстра грохнулась с потолка на стол и покалечила посуду. Может быть, люстра задела и кого-нибудь из людей, но трупов не было. Только гигантская ваза для фруктов валялась на полу.
- Неплохо, видать, немцы погуляли, - сказал Жадов, подходя к столу. Он взял мятый кубок. - Люстру кокнули.
- Это от бомбы, - сказал Семен. Мишка Стропалев посмотрел наверх:
- Может, и от бомбы… А может, какой-нибудь фриц подвыпивший подпрыгнул со стола, уцепился за нее, раскачался и навернулся.
- Гитлер капут, - закончил Семен.
Друзья расхохотались. Их голоса диким эхом отозвались под потолком, вибрируя и искажаясь. Оттуда вылетела целая стая отвратительных перепончатокрылых летучих мышей.
Солдаты вскинули автоматы и полоснули очередями по летающей мерзости.
Грохот поднялся такой, что нормальный человек сразу бы сошел с ума. Нормальный-обычный, но не закаленные в топке войны русские солдаты!
- Гады какие! - крикнул Жадов.
- Не хуже фашистов! - добавил Семен.
- Кончай стрелять! - крикнул Мишка. - А то охренеть можно! - Он опустил автомат и покрутил в ухе пальцем, чтобы лучше слышать.
Семен прекратил стрельбу. А Жадов, увлекшись, перевел автомат на стол и расстрелял несколько тарелок и один кувшин. Простреленный кувшин слетел со стола и покатился по каменному полу к старинному шкафу с резными ножками. Жадов подбежал и хотел двинуть по кувшину сапогом, но промахнулся и угодил ногой в дверцу шкафа. От удара со шкафа свалилась толстая книга прямо на голову Андрея. Жадов присел. У него с носа соскочили очки.
- Фашистская сволочь!
Он нагнулся, взял книгу и сдул с нее пыль. Стропалев чихнул.
- Какая-то старинная книга, - Андрей поднял очки. - Какие-то тут знаки на обложке кобылистические…
- Какие же это у кобыл знаки? - спросил Семен.
- Кобылистические знаки, - пояснил Жадов, - это знаки колдунов… закорючки такие, навроде фашистских… - Он открыл обложку. - Ого! Какая гарнитура интересная! Как будто ручкой написано… Бурыми чернилами.
- А что написано-то? - спросил Стропалев, заглядывая Андрею через левое плечо.
- Не по-нашему… То ли по-немецки, то ли по-еврейски… Буквы, вроде, немецкие, а слова - непонятно чьи… - Он нагнулся и прочитал: - Хамдэр мых марзак дыхн цадеф юфр-бэн.
Только Жадов прочитал эти слова, как стены замка задрожали, зашатались, и с потолка на солдат посыпались мелкие камушки. Летучие мыши снова заметались под потолком. И друзья решили, что началась бомбежка.
Они кинулись к входной двери, но у них перед носом потолок в коридоре рухнул и проход завалило камнями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31