Он не опасен. Никого не собирается убивать. Значит, с помощью его показаний никого нельзя посадить на скамью подсудимых. Но он украл деньги, и это касалось всех. Деньги, конечно, небольшие, не семизначная цифра, но вполне достаточная, чтобы его убить. Он предал систему. Выказал неуважение Малышу Джонни Венезия и должен быть наказан. Разве можно позволить, да еще музыканту, скрыться со ста восьмьюдесятью тысячами, принадлежавшими Джонни Венезия. Это создало бы опасный прецедент. Сэла Д'Аморе необходимо найти и примерно наказать, о кровавом возмездии станет известно в Нью-Орлеане. и это добавит славу Джонни Венезия. Сэл понимал, что никто не станет разыскивать его по всей стране. Просто в обычном междугороднем разговоре назовут его имя. У партнеров по бизнесу спросят, не попадался ли им на глаза смуглый, итальянского типа пианист, он же певец, вновь прибывший и вызывающий подозрения... Эти люди, в свою очередь, сделают дополнительные звонки, неофициальные смертельные звонки, и так будет до тех пор, пока поиски Сэла Д'Аморе не выльются в хорошо организованный процесс, как вода, медленно стекая со склона, вливается в Миссисипи. Стоит им его застукать, как они тотчас же кого-нибудь подошлют к нему. Интересно, много их будет? Или они ограничатся только Ники Венезия? Прежде всего они будут искать его в тех местах, где он должен в конце концов объявиться. Он не хирург, не страховой агент, не школьный учитель и не пилот. Всего-навсего паршивый пианист, который рано или поздно войдет в какой-нибудь бар, или ночной клуб, или отель и попросит какую-нибудь восьмидесятивосьми-шиллинговую халтуру. Сэл знал, что это равносильно самоубийству, и решил никогда так не поступать. Если через несколько месяцев его не найдут, то сообразят, что он нашел какую-то другую работу где-нибудь в небольшом баре, и снова будут его искать. И уж тут Сэл бессилен. Ему нужно зарабатывать на жизнь. Нужно продержаться, пока он не решит, что делать дальше. На этот раз его станут искать среди сторожей, уборщиков, швейцаров, среди тех, кому не требуются особые профессиональные навыки. Таких работ слишком много, и вряд ли им удастся отыскать Сэла. Но сделать это они все-таки попытаются. И ничуть не удивятся, узнав, что Сэл живет со старухой. От больших городов Сэл решил держаться подальше. Чикаго или Детройт, где кишат сицилийцы и евреи, были бы для него настоящей ловушкой. Другое дело городок, слишком провинциальный для организованной мафии, но не слишком маленький, чтобы в нем нельзя было раствориться. Именно таким городком с постоянно мигрирующим студенческим населением и был Блумингтон. За два месяца, прожитых в Блумингтоне, Сэл впервые в жизни увидел снег, поздний, мартовский, скопил тысячу долларов и трахал всех пятерых официанток, работавших вместе с ним в кафе. Но вот однажды, когда он готовил коктейль для студента-первокурсника, маленького и прелестного, он почувствовал в душе какое-то смятение и вздрогнул, будто за шиворот ему опустили льдинку. Сэл быстро обернулся и в дверях увидел кого-то из семьи Венезия. Он оставил миксер, обогнул стойку, прошел по обшарпанному деревянному полу и улизнул через черный ход. Шесть кварталов отшагал он до меблированных комнат, где жил вместе со студентами подготовительного отделения. Побросал вещи в холщовый мешок, достал из матраца тысячу долларов и через десять минут уже двигался по шоссе номер 37. Час спустя Сэл стоял в международном аэропорту «Индианаполис» у билетной кассы, изучая огромные стенды с маршрутами. Тысячи долларов хватит на билет до любого пункта. Но он поедет туда, где не требуется паспорт: Гавайи, Пуэрто-Рико, американское Самоа, Британская Колумбия. Сэл беспокойно переминался с ноги на ногу, курил и следил за входами, пока наконец не подошел к кассе и не купил билет в экономический класс до Омахи. Он не в силах был оставить центральный район. Это значило оборвать все нити, связывавшие его с этой землей. Где-то в глубине души Сэл надеялся, что когда-нибудь ситуация изменится и он сможет вернуться домой, хотя понимал, что этого не будет никогда. Никогда он больше не увидит Бурбон-стрит, Джексон-сквер или Джой. Но пока он не убежал далеко, надежда не покидала его.
Он прилетел в Омаху, сел в автобус до Линкольна, столицы штата, в пятидесяти милях южнее. Снял комнату с маленькой кухней в захудалом мотеле, принадлежавшем чете стариков пенсионеров, мистеру и миссис Андерсонам. Джон, Смит, Майлз, Хилл — имена стопроцентных американцев встречались в Омахе на каждом шагу. Их носили буквально все, кроме негров. Сэл удивился: уж не имела ли отношения родня его матери Оки к обитателям прерий.
Работу Сэл нашел в придорожном гриль-баре, у Большого Сида, огромного негра с постоянным оскалом. Плата была дерьмовой, но Сэл имел возможность наблюдать за тем, что делает Большой Сид. Несколько недель он работал с ним рядом на кухне, переворачивал, пробовал, добавлял специи. Ему необходимо было приобрести другую профессию, ну а уж если итальянец из Нью-Орлеана не научится готовить, то кто же тогда, черт побери? Семь недель проработал он у Большого Сида, пока не проснулся однажды ночью в холодном поту: рядом с ним похрапывала темнокожая официантка из бара. Он прерывисто задышал и напрягся, прислушиваясь. В окна ударил свет фар проехавшей машины, и Сэл подумал: самое время сматываться. Он сложил в темноте свои пожитки — это не отняло у него много времени — и выскользнул из комнаты. Официантка все еще спала. Сэл избегал оживленных улиц и шел по затененным узким улочкам, пока уже перед рассветом не влез в какой-то грузовик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153