Не так уж много для парня, не имевшего за всю свою жизнь и двух пар ботинок одновременно. Сто восемьдесят тысяч долларов! — неотвязно вертелось у него в голове, как заклинание: «ммм ю ринг хе ко», которое постоянно напевала одна калифорнийская певица, с которой он тусовался, «ммм ю ринг хе ко». Сто восемьдесят тысяч. «Ммм ю ринг хе ко». Сто восемьдесят тысяч. Может, это станет его молитвой.
Сэл вспомнил свою тетю Лилиан, на коленях у изображения святых, в отблеске зажженных свечей, в спальне с занавешенными окнами. С самого вечера девятого дня она возносила молитвы Святому Иосифу и потом гордо демонстрировала израненные, в синяках колени. А через неделю с улыбкой сообщала, что молитва ее услышана. «Я не скажу, о чем молилась, иначе нарушу навену, а это очень скверный знак». Может, последовать ее примеру? Каждую минуту, три с половиной оставшиеся часа повторять «сто восемьдесят тысяч», и тогда, возможно, он найдет деньги или деньги найдут его. Да, приятель, сказал он себе, с тобой все ясно. Ты безнадежен. Уповаешь на чудо. Вот до чего докатился. Господи. В этот момент на Дофин-стрит, узкой и длинной, как коридор, налетел резкий порыв ветра. Сэл поежился, стуча зубами, и ускорил шаг. Сейчас он находился в районе Квотер. В самом сердце территории семьи Венезия. Место далеко не безопасное для Сальваторе Кристофера Д'Аморе. Пожалуй, даже гиблое. Сэл поднял воротник рубашки и, дрожа от холода, пошел дальше мимо двух— и трехэтажных домов по обе стороны темной улицы. Ребенком он играл здесь, потерял невинность в узком переулке, таком, как этот, выкурил первый косяк на трехэтажной веранде с железной решеткой, такой, как на этих зданиях. Эти узкие односторонние улицы были для него родным домом все тридцать восемь лет его жизни. Он мог по пальцам пересчитать те случаи, когда выезжал из города на концерты, да и то не дальше пятидесяти — ста миль. Сегодня холодный ветер гулял на этих старинных улицах, предназначенных для кабриолетов и телег, редкие пешеходы торопились домой из местных увеселительных заведений, куда все ходят по воскресеньям, из каждого бара на пути Сэла сочилась музыка, и Сэл чувствовал себя потерянным, пришельцем из иного мира, случайно попавшим в этот город в этот вечер двадцатого века. Это было немного похоже на то, что он испытал днем, когда вместе с лошадью Трансформер проиграл беспроигрышный забег. Когда все стало для него иным, изменившимся и пугающим. Он получал некий импульс от мостовой, почти физически ощущал сквозь подметки, что он здесь чужой, аутсайдер, пришелец. Он здесь больше не дома. Он ощущал это с такой силой, как не ощущал ничего никогда. Теперь это не его дом, а значит, у него нет дома, потому что он не знал других мест, он никогда нигде не был.
Разбрызгивая жуткую грязь, появилось такси. Сэл отошел в сторону, но тут заметил, что такси свободно, а таксист на него поглядывает. Сэл проголосовал, такси резко остановилось, въехав на тротуар. Дверца открылась, и Сэл сел в машину и захлопнул дверцу.
— Ну и холод, — сказал таксист с карибским акцентом.
Сэл потер руки и почувствовал, как его обволокло теплом.
— Да уж.
— Воспаление легких подхватишь, если будешь в одной рубашке разгуливать.
Сэл взглянул на него и кивнул. «Где я? — думал он. — Где я?»
— Хорошо, что хоть дождь кончился, — произнес таксист, съезжая на дорогу. Машина медленно двинулась по Дофин-стрит.
— Куда едем, приятель? — Водитель взглянул на Сэла в зеркало заднего вида.
«Куда? Куда? Куда я еду? Куда я могу ехать?»
Из зеркала на него смотрели черные глаза таксиста.
— Определи направление, братец.
«Куда? — думал Сэл. — Кто мне поможет?»
— Будешь просто ка... — Шофер не договорил.
— Эспланаде и Декатур, — выпалил Сэл. — Выбросишь меня на углу Эспланаде и Декатур.
Таксист улыбнулся. Люди не могут жить без команд.
— Отлично, братец, отлично.
* * *
— Сэл! — воскликнула Кэти Пекораро, открывая дверь. — Почему же ты не предупредил, что зайдешь? Санто! — крикнула она, обернувшись. — И все остальные! Сэлли пришел! Хоть бы предупредил, — обратилась она к Сэлу. — Что это ты без пальто разгуливаешь?
Кэти взяла его за руку и провела в комнату. Квартира располагалась на первом этаже одного из старинных трехэтажных зданий, тянувшихся вдоль Эспланаде-авеню от реки до Сити-парка. Она остановилась в крохотной прихожей.
— Надо предупреждать, Сэл. Ты голоден? Съешь что-нибудь? Эй! Ребята! — Она повернулась в сторону комнаты, из которой неслись звуки телевизора. — Слышите, что я вам говорю? Сэл пришел.
Тотчас раздался топот детских ног, и к Сэлу подбежали трое мальчишек лет десяти. Они висли на его ногах, дергали за рукава.
— Дядя Сэл, как ты?
— Как жизнь?
— Как ты, дядя Сэл?
Сэл обычно любил повозиться с детьми, но сегодня только и мог выдавить из себя:
— Привет, ребята, как дела? Вы растете не по дням, а по часам.
— Это так кажется, потому что ты редко приходишь к нам, — заявил Доминик, старший.
Кэти посмотрела на Сэла с укоризной, словно хотела сказать: «Меня не слушаешь, послушай хоть детей».
«Не сейчас, Кэти», — тоже, одними глазами ответил Сэл.
Вместе с Кэти и мальчиками Сэл прошел через столовую на кухню. Весь стол был уставлен пустыми стаканами, тарелками, перемазанными томатным соусом, по квартире разносился знакомый, любимый чесночный запах американо-сицилийской кухни.
— Я приготовлю тебе поесть, — как-то таинственно произнесла Кэти.
— Кэти, не надо, я...
Мальчишки вбежали в соседнюю комнату с криком:
— Папа, дядя Сэл пришел!
— Ну, — кокетливо улыбнулась ему Кэти, — ты даже не заметил мою новую прическу. Значит, тебе не нравится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153