Звали его Зунига. Чистокровный индеец с глянцевой бронзовой кожей, ястребиным носом и густыми черными волосами, он был одет весьма скромно, как и его напарник. По роду своей деятельности они должны были привлекать к себе как можно меньше внимания, чтобы остаться неузнанными. Даже сквозь подошвы ботинок бетонированное поле аэродрома, казалось, обжигало ступни.
— Плевать на это дерьмо, — бросил Зунига, ощупывая зорким глазом индейца толпу в аэропорту. Разговаривали они только по-испански.
Магеллан улыбнулся:
— Может, ты и прав.
Пропустив мимо ушей реплику напарника, Зунига продолжал всматриваться в лица людей. Родился он на томатных плантациях в Южном Техасе. Родители были брасеро. Так называли мексиканцев, получавших разрешение на кратковременное пребывание в США в качестве сезонных рабочих. Он имел формальное право претендовать на американское гражданство, но даже не думал им воспользоваться. Каким-то образом Магеллан, ненавидевший гринго и все, что их касалось, пронюхал о родителях Зуниги и теперь не упускал случая уязвить его.
— Ты только посмотри на всех этих янки, — ехидно заметил Магеллан, кивнув в сторону дородных, уже не молодых супругов, загорелых, в модной одежде и с фотоаппаратами. — Почему бы тебе не кинуться к ним, — мол, приятно встретиться, соотечественники! — и не облобызаться.
Зунига тем временем увидел человека, протискивающегося к ним сквозь толпу.
— Знаешь, — тихо сказал он, — ты как ребенок, который дразнит собаку, пока она его не укусит.
— Не беспокойся, друг, я умею укрощать собак, — произнес Магеллан, и злая ухмылка заиграла на его красивом лице.
Магеллану и Зуниге и прежде приходилось работать в паре. Взаимная неприязнь, возникшая очень давно, им не мешала, и они отдавали должное способностям друг друга. Они не считали нужным ее скрывать, хотя состояли на службе у некоего влиятельного лица в Мексике, мафиози, не терпевшего распрей среди своих наемников. Втайне же каждый из них лелеял мечту ликвидировать напарника, если, конечно, «хозяин» прикажет.
И вот наконец человек, с которым им предстояло здесь встретиться, то есть связной, стоял перед ними.
Здоровенный рябой мексиканец с золотисто-рыжей шевелюрой и усами, одетый по-европейски: короткие сапожки из змеиной кожи, сшитые на заказ, расклешенные книзу модные брюки и белая рубашка с высокими манжетами. Все это при его габаритах, казалось, по меньшей мере на два размера меньше, чем полагалось бы. Огромная серебряная пряжка тугого широкого пояса буквально впивалась в живот. Рубашка едва сходилась.
— Ну? — проговорил толстяк, окинув взглядом прибывших сообщников, которые ограничились лишь кивком головы. — Багаж есть? — Он посмотрел на их дорожные сумки. Сразу видно, что не профессионал, а любитель. О багаже спрашивает.
— Мы не отдыхать сюда приехали, — буркнул Магеллан, но толстяк по своей тупости в его словах не уловил иронии.
— Пошли в машину.
Их ждал темно-бордовый «севиль» в середине второго ряда двухрядной стоянки такси. Таксисты с любопытством наблюдали, как толстяк с важным видом распахнул дверцы перед гостями. Магеллан и Зунига обменялись многозначительными взглядами: все это им очень не нравилось. Зачем было привлекать внимание этой шоферни? Теперь их наверняка запомнили.
Рядом с водительским местом в машине сидела женщина. Латиноамериканка, крашеная блондинка. Она обернулась, чтобы получше рассмотреть незнакомцев, но, встретив их колючий взгляд, поспешно отвернулась. Когда толстяк протиснулся к рулю, сиденье под ним скрипнуло и запыхтело, словно испуская дух. Он неуклюже повернулся назад и поочередно протянул мужчинам руку.
— Адольфо Ромо, — произнес он все с тем же важным видом. Но Магеллан и Зунига и без того знали, что перед ними глава местного отделения организации, где они состояли на службе. Благодаря ему каждое колесико механизма работало безотказно, будто смазанное машинным маслом, принося огромную прибыль. Адольфо Ромо был и связным, и поставщиком наркотиков и проституток, и торговцем краденого, и убийцей. Но разумеется, не по этой причине не понравился он Магеллану и Зуниге. Просто он был настоящим кретином, а кретинам в их деле нет места. Ни один из них не пожелал пожать его мясистую руку, всю в бриллиантовых кольцах, с наманикюренными ногтями. И толстяку ничего не оставалось, как убрать руку и тронуться наконец в путь.
— Не понимаю, зачем прислали двоих, — заговорил после длительного молчания Ромо, когда вывел «севиль» на шоссе, пролегавшее вдоль побережья, без единого дерева, очень напоминавшего залитую лунным светом поверхность океана. Кондиционер был включен на полную мощность. — Я же сказал ему, что сам справлюсь. Что помощь мне не нужна.
Магеллан и Зунига отчетливо видели сальный и взмокший от пота, но тщательно напомаженный короткий хвостик собранных на затылке волос. Даже ощущали его запах.
— Я здесь хозяин. Вот и надо было это дело поручить мне.
Гости из Мехико снова переглянулись, но промолчали.
Ромо пытался в зеркало заднего обзора увидеть выражение их глаз.
— Район небольшой, — продолжал Ромо, — предоставил бы все мне. Зачем было посылать вас?
— В отеле поговорим, — сказал Зунига, наклонившись к Ромо.
Ромо в зеркале выразительно посмотрел на мужчин. Только сейчас до него дошло, что имел в виду Зунига. Он моментально прикусил язык и привлек к себе красотку.
— Это Марта. Она как тень везде следует за мной. Я ей полностью доверяю. — Он принялся гладить девицу по шее, и та захихикала. Это прикосновение, казалось, прибавило ему уверенности в себе, и он стал похваляться:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153