Вторая дверь в противоположном конце конюшни была раздвинута настежь, чтобы солнечные лучи могли освещать полутемное помещение. И в этом сияющем проеме Ланна увидела Сокола – он вел за собой лошадь. Ланна бросилась к нему по длинному проходу между стойлами. Когда она приблизилась, Сокол успел уже привязать лошадь за недоуздок к стальному кольцу, вбитому в стену. В паре шагов от него на полу лежало «западное» седло с седелкой и попоной. На Ланну он даже не взглянул. Лицо – бесстрастное, как маска.– Сокол, я хотела бы объяснить тебе то, что ты увидел в кабинете, – начала она.– Зачем? – Он усердно чистил лошадь скребницей. – Это не имеет ко мне никакого отношения.По бесцветности и безразличию его голоса Ланна поняла, что объясниться с ним будет нелегко.– Все было не так, как тебе показалось, – произнесла она протестующе, желая от всей души, чтобы он по крайней мере взглянул на нее, когда она с ним разговаривает.Но все внимание Сокола было приковано к делу, которым он занимался.– Уверен, что вы с ним просто друзья.Это было сказано безо всякого особого выражения, которое делало бы его замечание насмешкой, но оно уязвило Ланну не меньше, чем намеренная колкость.– Я вовсе не это пыталась сказать. То есть – да, мы с ним друзья. Чэд был очень добр ко мне. Он мне много помогал в эти последние несколько недель, – в своем возбуждении Ланна понимала, что говорит совсем не то, что хочет на самом деле сказать.– И ты просто отблагодарила его за все, что он для тебя сделал, – все тем же ровным тоном проговорил Сокол.Повесив скребницу на крючок в стене, он нагнулся за попоной.– Нет, этот поцелуй был вовсе не знак моей благодарности, – запротестовала Ланна, глядя, как Сокол расправляет попону на лошадиной спине. Строгость, которой веяло от его резкого профиля, затрудняла всякие попытки объясниться. – Может быть, ты все-таки удосужишься посмотреть на меня, когда я с тобой разговариваю? – потребовала она с гневным раздражением.Он обернулся к ней, не снимая руки с полосатой попоны.– Что ты собираешься мне рассказать? – бесконечное терпение в его глазах словно подчеркивало его полное безразличие к этому разговору. – Что ты боролась, но он силой заставил тебя поцеловать его?– Нет! – возмутилась Ланна, словно он молчаливо насмехался над ней, хотя ничто ни во внешности Сокола, ни в его тоне не говорило об этом.Он отвернулся и поднял седелку.– Если ты дашь мне возможность, я расскажу, как все было на самом деле, – сказала Ланна.– То, что происходило между тобой и Чэдом, меня не интересует. – Сокол положил седелку поверх попоны. – Я не суюсь в его дела, он не суется в мои.– Я пытаюсь рассказать тебе то же самое, – отпарировала Ланна. – Чэд – очень красивый мужчина, опытный и обаятельный. Сомневаюсь, чтобы ты мог оценить то, что я собираюсь тебе сказать, но любая женщина будет польщена, если такой мужчина проявит к ней интерес. Кроме того, мне хотелось посмотреть, поцелует ли он меня, несмотря на то, что у него есть жена. И ты не можешь бросить в него за это камень.– Полагаю, что если это окажется достаточно лестным, то ты прыгнешь и к нему в постель. – Сокол поднял седло, опустил его на спину лошади и принялся прилаживать. – Конечно, ты можешь попросить Кэрол подвинуться. Ей нравится вкус всего запретного, так что, может быть, тебе с Чэдом удастся уговорить ее на любовь втроем.– Черт тебя побери, Сокол! Прекрати наконец выворачивать все мои слова наизнанку и выставлять их в худшем свете. Я стараюсь вбить в твою черепушку, что поцеловала Чэда главным образом из любопытства. Я хотела узнать, почувствую ли то же самое возбуждение, которое испытывала, когда меня целовал ты.– Состязание поцелуев? – Губы Сокола скривились, но юмора в его усмешке было очень мало. Перекинув поводья через седельную луку, он нагнулся к брюху лошади, чтобы затянуть подпругу. – Это что-то новенькое. Да ты, я смотрю, оригиналка.Он продел подпругу в пряжку, затягивая ее.Ланна ждала, но Сокол так и не задал вопроса, на который она рассчитывала.– Ты не хочешь узнать, что я выяснила?– Не особенно.Сокол окончательно затянул подпругу и, задев Ланну плечом, прошел мимо нее, чтобы надеть на лошадь узду.– Не может быть даже никакого сравнения, – проговорила она тихо, почти робко. – Я почти ничего не почувствовала.– Очень жаль.Сокол вставил в рот лошади удила. Послышался скрежет – лошадь принялась жевать мундштук.– И это все, что ты можешь сказать? – на лице Ланны отразилось мучительное недоверие.– У каждого из нас свои заботы. – Он застегнул узду на пряжку, а затем отвязал недоуздок. – Но я никогда не лезу в любовные дела других людей.Ланна смотрела, как он взял поводья, чтобы увести оседланную лошадь.– Куда ты собираешься?– Надо проверить кое-какие загородки.– Подожди, – Ланна положила руку ему на предплечье. – Я поеду с тобой. Дай мне какую-нибудь лошадь.Сокол остановился и посмотрел на ее руку. Она казалась маленькой и белой на выцветшем желтом рукаве его рубахи. Когда он медленно перевел взгляд на лицо Ланны, его голубые глаза были непроницаемыми, лишенными всякого чувства.– Я езжу верхом один, – заявил он.Но Ланна отказывалась понимать намек.– На этот раз тебе не придется ехать одному. Я поеду с тобой и составлю тебе компанию.– Не слишком-то хорошая мысль – показаться в моем обществе.– Мне это безразлично. Как ты не можешь понять, что для меня не имеет значения, кто ты и что ты? Я хочу ехать с тобой. – Она отбросила в сторону всю свою гордость и смотрела на него со спокойной решимостью.– Я езжу один, потому что хочу этого.Сокол двинул рукой, сбросив ее ладонь.– Разве тебе никто не нужен, Сокол?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107