»
Таково было начало статьи, озаглавленной «В арктической пурге даже человеческий ум может замерзнуть» и помещенной Дональдом Гомери в «Дейли скетч» 26 сентября 1968 года. При столь драматических обстоятельствах и широких возможностях для домыслов не удивительно, что наше поведение иногда толковалось несколько странно. Питер Дунн, репортер «Санди таймс», который должен был прилететь к нам и находился в то время ближе к нам, чем кто-либо другой, выразил свой личный взгляд на наше положение в корреспонденции, переданной им в «Санди таймс» 6 октября:
«Ломающийся лед, непогода и снег, гонимый по арктическому ледяному щиту ветром ураганной силы, сорвали на этой неделе попытку вывезти Аллана Джилла, тридцативосьмилетнего арктического путешественника, из лагеря, находящегося на полярном льду в восьмистах милях от суши. Джиллу, который при падении сильно ушиб спину месяц тому назад, придется теперь провести длинную темную зиму с тремя другими участниками британской трансарктической экспедиции. Он будет вывезен следующей весной до начала последнего этапа 3800-мильного пути от Аляски до Шпицбергена. Попытка эвакуации Джилла, предписанная экспедиционным комитетом в Лондоне, была отменена после того, как двухмоторный самолет «Оттер» напрасно прождал три дня на «Т-3», американской исследовательской станции, расположенной на краю огромной глыбы дрейфующего льда, отколовшегося от ледника. Станция находится всего в ста пятидесяти милях от зимнего лагеря экспедиции.
Уолли Херберт, руководитель партии, едва мог скрыть свое удовольствие по поводу того, что посадка не удалась и Джилл останется с экспедицией до весны. «Моральный дух теперь великолепный, – сказал мне Херберт по радио. – Конечно, состояние Аллана внушает некоторое беспокойство; он не в обычной своей форме. У него появилась, как я ее называю, самая нехарактерная для военного выправка: чтобы держать спину прямо, он нагибается. В ближайшие несколько дней до наступления полярной ночи мы отметим флажками аварийную посадочную площадку и всю зиму будем поддерживать ее в должном порядке. Тогда, если у Аллана начнется рецидив, ничто не помешает его эвакуации».
Несчастный случай с Джиллом вызвал громкую перепалку между Хербертом и лондонским комитетом. Когда комитет отверг план Херберта эвакуировать Джилла следующей весной, Херберт разразился градом упреков по поводу людей, которые «не понимают, какую чушь они городят». В ответ комитет возразил, что Херберт, по-видимому, страдает «уинтеритом» – полярным заболеванием, которое отуманивает сознание и может стать опасным для человека. Для некоторых наблюдателей здесь, в Барроу, такой диагноз представляется несколько необоснованным. У Херберта есть свои недостатки – наполеоновские драматические нотки, импульсивность и стремление думать вслух громким ясным голосом, но он, конечно, не потерял рассудка. Он хочет, чтобы Джилл остался с ними зимовать, потому что Арктика для него – жизнь, и любую возможность остаться на льдине, даже если она сулит смерть, он предпочел бы позорной неудаче экспедиции.
Через сутки после того, как было получено распоряжение комитета об эвакуации Джилла, Херберт заметил, что посадочная полоса у лагеря начинает разрушаться. Даже посадочная площадка на более толстой льдине становилась непригодной вследствие сильного снегопада. «Расчистить ее будет адовой работой», – сказал Херберт. На «Т-3» мы слышали, как Уолли жаловался на неполадки с ручным генератором, служившим для зарядки радиобатарей. Затем его голос исчез, и дальнейшая связь прервалась. На следующий день, достаточно светлый для наблюдений с самолета, у нас был условлен сеанс радиосвязи с Хербертом, и он должен был сообщить дальнейшие данные об обстановке вокруг лагеря. К несчастью, хотя мы слышали радио мыса Барроу, находившегося на побережье Северного Ледовитого океана в 800 милях от нас, мы не слышали Херберта, работавшего на той же частоте в 150 милях к западу от нас. Но когда посадка стала немыслимой, с радиопередатчиком Херберта произошло «какое-то странное улучшение». В это время Херберт был в прекрасном настроении.
Теперь все было так, как того хотел Херберт. Джилл останется до тех пор, пока Херберт не пожелает, чтобы его вывезли. Научное снаряжение, доставленное нами на «Т-3» для зимней программы экспедиции, было отправлено назад, на мыс Барроу, и оно будет сброшено на парашютах в зимний лагерь экспедиции самолетом Арктической исследовательской лаборатории. Особо хрупкий прибор мы оставили на «Т-3», и он, вероятно, будет доставлен в лагерь одним из высококвалифицированных канадских летчиков. Общее мнение таково: шумиха вокруг Аллана Джилла перешла границы дозволенного; что бы ни случилось этой зимой, у Херберта не будет недостатка в друзьях на северном побережье Аляски и ему не понадобится помощь самолетами, организованная в Лондоне».
О том, что лед сломался, я мог бы сообщить Питеру днем раньше, если бы имел возможность снестись с ним тогда по радио. При создавшемся положении я был вынужден 8 октября 1968 года послать гораздо более длинную радиограмму, пытаясь успокоить разыгравшиеся страсти. «А590. 090740.– Председателю от Херберта. Моя радиограмма от 17 сентября с предложенным комитету планом, благодаря которому можно было бы завершить и научную программу, и путешествие, основывалась на надежде, что геофизические приборы смогут быть доставлены на самолетах «Цесна», обслуживающих АИЛ, и что Джиллу будет разрешено остаться на зиму с экспедицией».
Следующая радиограмма имела пометку «лично и секретно».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76