А потом она заснула в его объятиях.
Но сейчас она была одна. Дурное предчувствие разом развеяло всю эйфорию сладостного пробуждения. Дверь в спальню открылась. Линн резко села на постели, инстинктивно потянувшись за простыней.
В комнату вошел Хуан с чашкой дымящегося кофе. Он лишь мельком взглянул на жену, и при этом губы его сжались в жесткую линию. Линн поняла, что интуиция ее не обманула
— Прошу прощения за вчерашнее. Мне очень жаль, что все так получилось.
Его сухой и холодный голос вовсе не походил на голос разгоряченного любовника, который шептал ей во тьме ночи, как сильно он ее хочет и как ему с ней хорошо. Хуан смотрел в сторону, упорно не желая встречаться с ней взглядом.
— Это больше не повторится, Линн. И вчера ничего бы не было, если бы…
— …Если бы я не стала тебя умолять заняться со мной любовью,-упавшим голосом закончила за него Линн.
У нее не осталось уже ничего. Только гордость. И эта гордость помогала ей держаться. Она убила любовь Хуана. Что ж, сама во всем виновата. И заслуживает того, чтобы его потерять. Всю жизнь она боялась верить людям. Боялась, что безоглядное доверие сделает ее уязвимой и все закончится тем, что ей причинят боль. И вот, по странной иронии судьбы, она сострадала как раз от обратного-от недостатка, а не от избытка доверия.
— Я бы хотел, чтобы сегодня ты вернулась со мной в поместье,-продолжал Хуан, как будто не услышав ее замечания.-Нам нужно решить кое-какие дела, прежде… прежде чем я тебя отпущу.
Хуан поставил чашку на стол, и Линн показалось, что у него дрожат руки. Интересно, а если сейчас она подойдет к нему и станет ласкать, как он отреагирует? Линн уже убедилась, что физически привлекает его. Но этого ей было мало. Ей нужна его любовь… Погруженная в свои мысли, Линн не сразу поняла, что сказал ей Хуан. Он хочет ее отпустить? Куда отпустить? О чем он вообще говорит?
— Теперь я понял свою ошибку. Я не должен был торопить тебя с замужеством. Мне надо было подождать, пока ты привыкнешь ко мне, узнаешь меня лучше и научишься мне доверять. Просто я недооценил того пагубного влияния, которое оказала на тебя твоя бабушка, и переоценил… твои чувства ко мне.
— Но вчера вечером…
— Вчера вечером мы оба были слегка не в себе. Между нами столько всего произошло, и нам обоим нужна была разрядка. Но хороший секс-это еще не все. На нем не построишь семью. Во всяком случае, такую семью, которая мне нужна.
— Но мы же не можем развестись, — выдавила Линн.
— Почему? Более того, вчера вечером я как раз собирался обсудить с тобой возможность аннулировать наш брак, но…
Изумленная Линн уставилась на мужа. Как он может так спокойно говорить об этом? Да, еще накануне она сама хотела встретиться с адвокатом, чтобы обсудить условия развода. Но теперь поняла, что ей нужен этот мужчина и та предельная близость с ним, которую она испытала вчера, которую она могла бы испытать еще в самом начале их супружеской жизни, если бы ей достало мужества поверить в любимого.
Доверие к человеку-это не слабость, как Линн считала всегда. Это великое мужество, которое требует душевных сил. Она же смалодушничала. И теперь наказана по заслугам. Вот она, великая ирония судьбы! Выходит, Хосефина все-таки добилась своего-разрушила их брак.
Но Линн отказывалась верить, что все потеряно. Должен был быть какой-то выход. Да, нельзя повернуть время вспять. Нельзя вычеркнуть что-то из прожитой жизни. Но исправить ошибки, совершенные в прошлом, все-таки можно. Надо только подумать, как это сделать.
— Хуан, а если… а если у нас будет ребенок?
Лицо Хуана сделалось абсолютно непроницаемым, точно гипсовая маска.
— Меньше всего я хочу, чтобы мой ребенок пережил все то, что мне самому довелось испытать в детстве. Нельзя, чтобы дети росли в семье, где нет любви и тепла. Но ты, безусловно, всегда можешь рассчитывать на мою финансовую поддержку. Независимо от того, будет ребенок или нет.
Все это он произнес таким будничным равнодушным тоном, будто они обсуждали покупку нового дивана. У Линн заныло сердце. Хотелось сказать, что она его любит. Что он ей нужен. Но она не смогла выдавить из себя ни слова. У нее уже не было никакого права говорить ему о своих чувствах. Скорее всего, он просто ей не поверит. Да и нужны ли ему теперь ее чувства? Вчера он буквально сгорал от страсти. А сегодня был холоден и равнодушен, точно каменное изваяние.
— Оформление документов займет какое-то время. А пока я тебе предлагаю вернуться в поместье и жить там как раньше. Моя мама… Я попрошу ее оставаться в Мадриде, пока все не закончится.
— А сколько времени…-У Линн вдруг пересохло во рту.
Что-то странное промелькнуло в глазах Хуана. Ярость? Боль?
— Не больше, чем необходимо, — сухо проговорил он.
— Хуан…
— Нет, Линн. Я не хочу ни о чем говорить,
Я тебя очень подвел. Я создал себе воображаемый мир и едва ли не силой затащил в него тебя, не имея на то права.
— А теперь, когда оказалось, что я не та девушка из мечты, которую рисовал мой отец, ты понял, что я тебе не нужна,-с горечью проговорила Линн, вложив в слова всю свою боль. Но Хуан лишь молча взглянул на нее и вышел из спальни, тихо прикрыв за собой дверь.
Если Линн считала себя несчастной в первую неделю замужества, то во вторую она узнала, что несчастье может быть беспредельным. Хуан держался холодно и отстраненно, так что Линн боялась лишний раз с ним заговорить. Почти все время он проводил в кабинете и не выходил даже к обеду и ужину. Линн не знала, что делать. Ее разрывали самые противоречивые побуждения. Например, пойти к мужу и попробовать поговорить с ним, постараться все исправить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46