Волосы его были напомажены и блестели; он был хорошо одет и имел франтоватый вид.
Свет проникал через входную дверь и окно, где на витрине были выставлены фрукты, овощи, ветчина. Одна из девушек подошла к нам принять заказ, другая стояла в дверях. Мы заметили, что платье ее было надето на голое тело. Девушка, принимавшая заказ, обняла Гая за шею, пока мы рассматривали меню. Девушек было три, и они по очереди выходили и стояли в дверях. Старуха, сидевшая в глубине комнаты за столом, пошепталась с ними, и они снова уселись вместе с ней.
В комнате была только одна дверь, которая вела в кухню. На ней висела занавеска. Девушка, принявшая заказ, принесла из кухни спагетти. Она поставила перед нами блюдо, подала бутылку красного вина и подсела к столику.
- Ну вот, - сказал Гай, - ты искал местечка попроще.
- Да, здесь как будто совсем не просто. Скорее - наоборот.
- Что вы говорите? - спросила девушка. - Вы немцы?
- Южные немцы, - ответил я. - Южные немцы, приветливый, хороший народ.
- Не понимаю, - сказала девушка.
- Как здесь принято? - спросил Гай. - Обязательно, чтобы она меня обнимала за шею?
- Конечно, - ответил я. - Муссолини уничтожил публичные дома. Это ресторан.
На девушке было надето гладкое платье. Она облокотилась на стол, скрестила руки на груди и улыбнулась. С одной стороны лица улыбка у нее была привлекательнее, чем с другой, и она все время поворачивала эту сторону к нам. Очарование этой стороны подчеркивалось еще тем, что с другой нос ее был вдавлен, точно он был из теплого воска. Но, в сущности, ее нос не был похож на теплый воск. Он был очень холодный и твердый, только сбоку немного вдавлен.
- Я вам нравлюсь? - спросила она Гая.
- Он обожает вас, - сказал я. - Только он не говорит по-итальянски.
- Ich spreche deutsch [я говорю по-немецки (нем.)], - сказала она и погладила Гая по волосам.
- Гай, поговори с леди на твоем родном языке.
- Откуда вы приехали? - спросила девушка.
- Из Потсдама.
- И побудете здесь?
- В этой чудесной Специи? - спросил я.
- Скажи ей, что мы собираемся уезжать. Скажи, что мы очень больны и у нас нет денег, - сказал Гай.
- Мой друг - закоренелый женоненавистник. Он настоящий немец и ненавидит женщин.
- Скажите, что я люблю его.
Я сказал.
- Перестань болтать вздор, и давай лучше удерем, - продолжал Гай.
Девушка обняла его другой рукой.
- Скажите ему, что он мой.
Я сказал.
- Уйдем мы отсюда когда-нибудь или нет?
- Отчего вы ссоритесь? - сказала девушка. - Вы не любите друг друга?
- Мы немцы, - ответил я с гордостью. - Настоящие немцы с юга.
- Скажите ему, что он красивый малый, - сказала девушка.
Гаю тридцать восемь лет, и он слегка гордится тем, что во Франции его принимают за путешествующего коммивояжера.
- Ты красивый малый, - сказал я.
- Кто это говорит? - спросил Гай. - Ты или она?
- Конечно, она. Я всего-навсего переводчик. Ведь только потому ты и взял меня с собой.
- Хорошо, что это она, - сказал Гай. - А не то пришлось бы нам тут расстаться.
- Ну что же. Специя - приятное местечко.
- Специя? - спросила девушка. - Вы говорите о Специи?
- Приятное местечко, - сказал я.
- Это моя родина. Специя - мой родной город, а Италия - моя родина.
- Она говорит, что Италия - ее родина.
- Оно и видно, что это ее родина.
- Что у вас на десерт? - спросил я.
- Фрукты, - сказала она. - Есть бананы.
- Бананы, пожалуй, можно, - заметил Гай. - Они хоть с кожурой.
- Ах, он любит бананы, - сказала девушка. Она обняла Гая.
- Что она говорит? - спросил Гай, отворачивая лицо.
- Она радуется, что ты любишь бананы.
- Скажи ей, что я не люблю бананов.
- Синьор не любит бананов.
- Ах, - сказала девушка упавшим голосом, - он не любит бананов.
- Скажи ей, что я люблю утром холодную ванну.
- Синьор любит холодную ванну по утрам.
- Не понимаю, - сказала девушка.
Сидевший против нас бутафорский моряк не двигался с места. Никто в комнате не обращал на него никакого внимания.
- Дайте нам счет, - сказал я.
- Нет, нет, останьтесь!
- Послушай! - сказал франтоватый молодой человек из-за стола, за которым он писал. - Пускай они уходят, они ничего не стоят.
Девушка взяла меня за руку.
- Ну останьтесь! Попросите его остаться.
- Нам нужно ехать, - сказал я. - Сегодня к вечеру мы должны попасть в Пизу, а если удастся, то и во Флоренцию. Мы можем вечером там поразвлечься. Сейчас еще рано. Мы должны доехать засветло.
- Отдохнуть немного - тоже хорошо.
- Путешествовать необходимо при дневном свете.
- Послушай, - сказал франтоватый молодой человек. - Не трать с ними времени понапрасну. Говорю тебе, они ничего не стоят. Уж я-то знаю.
- Подайте нам счет, - сказал я.
Девушка взяла счет у старухи, вернулась обратно и села опять за стол. Другая девушка вошла из кухни. Она прошла через всю комнату и стала в дверях.
- Не трать с ними времени понапрасну, - сказал опять франтоватый молодой человек недовольным голосом. - Садись и ешь. Они ничего не стоят.
Мы заплатили по счету и встали. Все девушки, старуха и франтоватый молодой человек сели вместе за стол. Бутафорский моряк сидел, опустив голову на руки. Пока мы завтракали, никто с ним не заговаривал. Девушка принесла нам сдачу, которую отсчитала старуха, и вернулась к своему месту за столиком. Мы оставили ей на чай и вышли. Когда мы сели в машину, чтобы двинуться в путь, девушка вышла и стала в дверях. Машина тронулась, и я махнул рукой девушке. Она не ответила, только посмотрела нам вслед.

1 2