На что аскет молча, одними глазами показал на свою руку.И тут мудреца охватило глубокое удивление.Его дух окунулся в бездны бытия и в царство причин и сравнил вещи грядущие и вещи давно минувшие.Он вспомнил веды и перебрал мысленно весь текст и все толкования, но так и не нашёл того, что искал.Всё глубже погружался он в размышления и задумался так, что казалось, даже сердце его перестало биться и остановилось дыхание, так, что замерли его приливы и отливы… замерли приливы и отливы…Болотные травы побурели и завяли; настала осень и попрятала все цветы, и по коже земли прошёл трепет… трепет прошёл по коже земли.А брахман всё так же стоял, застыв в глубоком раздумье.Тысячелетний тритон выполз из болота, показал на него пятнистым пальцем и шёпотом сказал чете уховёрток:— О, мне хорошо знаком этот древний старик, мудрость его беспредельна, это почтенный свами.В недрах земли, где лежит моя отчизна, я прочёл его медицинскую карточку и точно знаю его имя и звание: его величества обыкновенный брахман в отставке, свами Прапади-Ани-Фсе Аднака-манда из Ко-ширша, из Ко-ширша он родом.Вот что шепнул на ушко уховёртке тритон перед тем, как слопать мужа и жену. А мудрец тем временем пробудился. И обратясь к аскету, он сказал:— Вы-вы-выпустите, сударь, ядро!И как только аскет разжал руку, ядро скатилось наземь, и в следующий миг боль прошла.— Ур-ра! — завопил на радостях аскет, и в радостном возбуждении, не ощущая никакой боли, он кубарем поскакал прочь… кубарем поскакал прочь…

1 2