Надо принять участие в битвах Зеленых с Голубыми, в поражении о
трока-претендента, которому Автократор приказывает выколоть глаза; над
о присутствовать при изувечении сторонников Управды и при их конечной г
ибели под развалинами церкви Пречистой Софии, уничтоженной армией Конс
тантина.
Что особенно характерно для искусства Ломбара, это дар видеть, особый да
р видения: идет ли дело о яростных схватках толпы или об отдельных лицах в
самых скромных или самых героических действиях, всегда изображение отл
ичается точностью деталей, а красками и яркостью изумительными. Жан Ломб
ар Ц живописец. Декоратор широких картин, он вызывает к жизни своим перо
м, Ц я готов был сказать, своей кистью, Ц густые массы людей и управляет и
ми с поразительной тонкостью. В его мозгу волновалось человечество с его
яростью, радостями, дикой любовью, золотыми грезами и кровавым безумием.
Эпический прозаик, он был естественно велик в том, что видел, что чувствов
ал.
Книги имеют свою судьбу, говорит латинская пословица. Пожелаем, чтобы су
дьба, Ц более милостивая к долго существующим творениям, чем к их гибнущ
им творцам, Ц исправила бы истинную несправедливость. Странное счастье
возносит иногда в громе славы посредственные книги; потом они исчезают,
и становится странно, что о них так много говорили. Широкий шум моды может
временно заглушить голос неизвестного гения, но этот голос, наконец, усл
ышат те, кто к нему прислушивается даже рассеянно, потому что он из глубин
ы могилы раздается с тайной силой и непобедимой убедительностью.

Поль Маргерит.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I

Подобно кольцу планеты, серебряный венец слабо блестел на голове победи
теля Солибаса, несомого на плечах Зеленых. Венец сиял в прозрачности сум
ерек, как символ победы, и люди его приветствовали гимном Акафистом, восп
етым громкими голосами в улицах, где умирали дневные шумы и реяли покрыв
ала голубые и зеленые, красные и белые, как и подобало при выходе толпы из
Ипподрома после дня бегов, видевшего поражение Голубых.
Выйдя через Морские Ворота в восточном фасаде громадного здания, над кот
орым возвышалась стена Великого Дворца, а за ней обширная терраса, Гараи
ви увлекал за собой Управду, держа его руку своей мозолистой рукой моряк
а с Золотого Рога. Вместе с ними расходилась толпа очень довольная бегам
и, такими стремительными, в которых Зеленые и Голубые и их почтительные с
оюзники Красные и Белые, восемь раз обогнули камптеры, при пении гимна Ак
афиста, под долгий громогласный звук серебряных органов, перед очами Баз
илевса Автократора Константина V в его трибуне, в кафизме, среди сановник
ов в тяжелых одеждах и евнухов, колеблющих опахала или держащих его золо
той меч, его золотую державу и его золотой скипетр.
В свете угасающего дня открывалась Византия, еще розовая, и появлялись е
е изумительные, пестрые, шумные, широкие улицы, оканчивающиеся небольшим
и площадями и пересекаемые церквами и монастырями с круглыми куполами. В
право, портики Августеона, окаймляющие Миллиарий с четырьмя арками, были
увенчаны статуями и среди них несущийся на Восток Юстиниан на коне, с зол
отым султаном на шлеме и шаром мира в руке. На севере серебрились крыши и с
ияли золотом купола, возвышаясь в серо-зеленоватом небе, на котором рисо
валась отдаленная листва деревьев, а еще дальше взлетал, возвышаясь, элл
адийский крест Святой Софии Премудрой, смелый, сияющий, изумительный, пр
евыше всего.
Ц Без сомнения, Виглиница тревожится, ожидая тебя, Ц сказал Гараиви Упр
авде, а тот ответил:
Ц Правда! Но почему она хочет, чтобы я присутствовал на бегах? У меня не бы
ло желания. Конечно, я предпочел бы слушать Гибреаса и смотреть в церкви С
вятой Пречистой на почитаемые иконы.
Гараиви резко отпустил руку Отрока:
Ц Слушать Гибреаса и смотреть на иконы в Пречистой, это хорошо, потому чт
о ты будешь Базилевсом через них и через него, но присутствовать на бегах
полезно. Зеленые тебя признали, Солибас победил Голубых для тебя, для теб
я Копроним Константин V будет скоро выброшен из кафизмы. Ты будешь повели
телем Византии, народ будет целовать золотые орлы на твоих сандалиях и п
риветствовать тебя.
Управда не отвечал. Гараиви шел по-прежнему рядом с ним, оттеняя его своим
и широкими плечами и покачивающейся головой, покрытой скуфьей, подвязан
ной веревкой из верблюжьего волоса Ц головной убор набатеянина. По врем
енам он поворачивал лицо к юному спутнику, не глядевшему на него, лицо с из
рытой кожей, одутловатое с жесткой бородой, густо обрамлявшей подбородо
к от одного уха до другого, и со щетинистыми усами, до самых ноздрей плоско
го носа. Босоногий, с обнаженными руками, он был одет в персидские штаны и
жалкую далматику, сшитую из разных тканей, среди которых на куске ковра в
иднелся остаток головы единорога, который косился, видя, как над его полу
стертыми ноздрями пляшет в такт ходьбы колесо, вытканное красными нитям
и.
Они двигались в розоватом свете заката; вечернее беспредельное небо пог
лощало вершины дворцов и церквей, фиолетовых, легких, воздушных. Улицы то
поднимались на один из семи холмов города, то спускались в их долины, и в з
ависимости от строения этажей, выступающих вперед и почти сходящихся, ул
ицы были, то черные, как туннели современного города, то сияющие в свете ух
одящего дня. В глубине одного из форумов, полного движения, появился стан
Солибаса и его голова, на которой кольцо серебряного венца блестело и ка
залось теперь громадным среди волнения покрывал, колеблемых протянуты
ми вперед руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20