Да ни боже мой! Да если хочешь знать, Токугава сына родного и любимого казнил. Ты бы смог вот так, свою кровинушку? А ему Токугаве, кровь, что вода. Ослушался – смерть. Так что – сегодня ты первый друг и любимый вассал, а завтра понадобится кому-нибудь твоя распрекрасная головушка, и нет тебя. Вдумайся – сына не пожалел. Где СЫН, а где ты?..
Глава 50
Один повар как-то, поспорив в пьяной компании, был вынужден защищаться и порубил несколько человек. Узнав об этом проступке, сюзерен сначала велел ему совершить самоубийство, но затем передумал, сказав следующее: «Императору и мне лично нужны смелые, умеющие постоять за себя люди. После чего повар сделался личным телохранителем своего господина.
Из поучительных историй Тода Хиромацу

– Ну, как поживает мой сновидец? – весело приветствовал Ала Токугава, показывая ему жестом, чтобы лежал, не нарушая предписания личного врача даймё. По словам последнего, улучшение здоровья Андзин-сан могло нести временный характер. А Токугава меньше всего на свете хотел отправить на тот свет только что извлеченного оттуда чудесника.
Рядом с Токугавой, на предложенную Фудзико подушку, уселась Марико. Ее лицо было сказочно прекрасным.
– Боюсь, что как раз как сновидец я и не удался, – улыбнулся Ал, намекая на ловушку, в которую угодил.
– Думаю, на самом деле вы знали про то, что вас подстерегает в чайном домике. – Токугава сделался на минуту серьезным. – Думаю, вы предчувствовали и пленение, и пытки. Но пошли на все это, чтобы встряхнуть меня и заставить вспомнить о своем долге перед Буддой и перед моими союзниками. И я счастлив, что вы открыли мне глаза. Я родился заново благодаря вам, Андзин-сан. И я видел «Акулу» и «Сокола» – конечно, как части регулярной армии они не кажутся мне пригодными, зато в разведке… – Он прищелкнул языком. – Представляю, ночной полет над вражеским лагерем или доставка срочных донесений – с крылатыми самураями, мне же теперь не нужны почтовые голуби! – Токугава довольно хлопнул себя ладонью по коленке. – Вы снова спасли меня! Токугава Иэясу не забывает добра и поощряет преданность.
Он хотел что-то добавить, но Ал вдруг прервал его, отчего лицо Фудзико пошло пятнами, а Марико даже не сразу смогла начать переводить.
– Простите, господин Токугава. Я располагаю сведениями, которые, как мне кажется, могут быть полезными вам…
После он рассказал ему во всех подробностях о своей встрече с Осибой и Хидэё. Об ордене «Хэби», о котором Токугава, разумеется, слышал, но с которым не имел еще никаких отношений.
После рассказа Ала Токугава еще раз подробнейшим образом расспросил его о всех запомнившихся ему деталях и, поняв, что выудил у Андзин-сан все, что тот знал, остался очень довольным встречей.
«Теперь остается одно из двух, – размышлял про себя Токугава, забравшись в седло свого любимого скакуна, – либо Осиба постарается выйти на разговор, предъявив свои претензии и условия, либо она сделает все возможное, для того чтобы убить Андзин-сан. – Последнее расходилось с планами даймё. Но с другой стороны, Андзин-сан уже создал два небывалых в истории Японии отряда и, что немаловажно, подготовил достойных командиров».
Распрощавшись с Андзин-сан, Токугава направился в сторону берега, где, глядя на волны, ему легче думалось. Телохранителям было приказано отстать на пять шагов, что они без особого энтузиазма и проделали. Все-таки, с одной стороны, приказ даймё, а с другой стороны, попробуй, прокарауль пущенную кем-то стрелу. Хуже нет – охранять человека, который как раз от своей охраны и норовит улизнуть. Ему-то что, скользнет в великую пустоту, где его только и ждут, а тут простому самураю сразу же отхватят голову, да еще и лишат права на приличные реинкорнации. Поганое дело быть телохранителями.
Токугава чувствовал себя помолодевшим и вполне счастливым. Сразу же после того как он, не помня себя от неприличной самураю ярости, бросил свое войско на спасение Андзин-сан и развязал, таким образом, войну, он уже мысленно попрощался с сыном и матерью, когда (вот ведь подарок судьбы) выяснилось, что они и не были захвачены коварным Исидо. Чей блеф удалось наконец разгадать.
Оставалось еще невыясненным, кто украл фигурку коня с шахматной доски партии «серые против коричневых». Поэтому Токугава велел для верности казнить всю несущую службу в его покоях прислугу и нескольких самураев личной охраны. После чего он с чистой совестью отправился в Андзиро.
Семь занавесей, одна плотней другой,
семь внутренних стен возвел я,
чтобы в них раствориться, спрятаться,
дабы враги не прочли стихи моих тайн. –
тихо произнес он. Заслоняя губы перчаткой для соколиной охоты, опасаясь, как бы кто-нибудь из охраны не прочел по губам.
Теперь, когда он сумел убедить даже себя в том, что совершил безумный поступок, ему должны были поверить и другие.
На самом же деле великий даймё никогда не впадал в уныние и, естественно, не совершал опрометчивых поступков. Разумеется, он не полез бы в пекло спасать своего вассала, никто из находящихся в трезвом уме и памяти не стал бы делать такого. Но тут все сложилось на редкость удачно, и Токугава мастерски разыграл неистовство и безумие. Теперь получившим известие о чудачествах Токугавы другим даймё останется только гадать, что нашло на их заклятого врага. Выжил ли он из ума на старости лет, повредился в рассудке из-за постигших его несчастий, околдован ли?
Токугава знал, что сыграл лучше не бывает. Правда теперь враги начнут охоту за Золотым Варваром – это плохо. Но зато они ослабят слежку за вторым Андзин-сан, тем, который занимается подготовкой мушкетного полка и корабля – а это хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107