Слайдер слегка привалился к стене, и стоял, устремив свой взгляд через весь зал на единственную в его жизни по-настоящему любимую женщину. «Ты делаешь больно мне. Почему не Айрин?» Вопрос Джоанны как бы повис тогда в воздухе. А между тем, Слайдер знал, как на него ответить. И давно. Но сказать это никак не решался из боязни быть до конца не понятым ею. Джоанна была совершенно права в том, что он заботился об Айрин больше, чем о ней. Но происходило это совсем не потому, что он с особым уважением относился в статус-кво своей супруги, – просто он давно перестал считать Джоанну чем-то отдельным от себя. Подобно тому, как в детстве, будучи воспитанным мальчиком, он предлагал гостю шоколадный торт, в то время как сам довольствовался булочкой, в его настоящем положении Слайдер внимательнее относился к Айрин, как к человеку чужому, а на свою с Джоанной долю оставлял лишь обглоданные косточки.
И только в редкие моменты, подобные тому, что наступил для него сейчас, он был способен оторвать себя от Джоанны и увидеть в ней вполне самостоятельную личность, со своим внутренним миром, способную страдать и мучиться отличным от него образом. Поэтому-то...
– О, Билл, ты все-таки пришел! Как я рада!
Его сердце, от неожиданности и испуга, сжалось с такой силой, что дало о себе знать настоящей, физической болью; голова резко повернулась на звук, так что хрустнули шейные позвонки, и он обнаружил, что стоит буквально в нескольких дюймах от Мэрилин Криппс, в роскошном сером платье с блестками, с бриллиантами в ушах и на шее, которые приводили в смятение своим поразительным сходством с настоящими. За ее спиной возвышалась фигура Дэвида Криппса. С темными, гладковыбритыми скулами и в безупречном смокинге, он вполне мог сойти за благодушно настроенного главаря мафии. А потом была Айрин. В своем единственном вечернем платье и с экстатической улыбкой на лице. Она явно переусердствовала с наложением теней, если не говорить, что левое веко получилось у нее более синим, чем правое. Айрин уже и сама успела заметить это и теперь искала случая исправить такую досадную оплошность, прячась за спинами своих спутников. По крайней мере, она изо всех сил старалась не оказаться перед Криппс-супругой, макияж которой был выполнен на таком уровне, которого мог достичь разве что Микеланджело, да и то лишь в момент наивысшего творческого вдохновения.
– Дорогой, – сказала Айрин, забыв про свой асимметричный макияж, – ты, должно быть, только что пришел?
– Как ты гениально выбрал место, где нас проще всего будет встретить! Тебе удалось получить свой билет, старина? – спросил Дэвид Криппс. – Мы оставили его внизу, но нас предупредили, что касса скоро закрывается. Но не беда, если у тебя его нет, – продолжал он, приняв немоту Слайдера за отрицательный ответ. – После перерыва билет уже не спрашивают.
Язык Слайдера как бы распался на мелкие частицы и просыпался в горло, подобно тому как содержимое песочных часов переходит из верхней половины в нижнюю. В таком состоянии он способен был издавать лишь звук, близкий к лягушачьему кваканью.
– Ну хорошо, полагаю, никто не откажется что-нибудь выпить? – вновь заговорил Криппс и выгнув шею, постарался оценить длину очереди, которую им предстояло отстоять. Но в этот самый момент к ним приблизился руководитель оркестра Уоррен Стэкер. Губы его изображали официальную улыбку, а руки были расставлены так, как будто он намеревался захватить в них побольше и ничего не выпустить.
– Уважаемые леди и джентльмены, боюсь, вы, по ошибке, зашли не в то место, которое хотели посетить, – сказал он с показным радушием, за которым легко читалось раздражение. Так швейцар, охраняющий вход в «Рицу», заворачивает от ее сверкающих дверей группу немецких студентов в шортах и с рюкзаками. – Спонсорский бар находится в противоположном конце коридора. А здесь обслуживаются исключительно музыканты.
– В самом деле? Извините, я в таких вещах ничего не смыслю. Никогда раньше сюда не заходил, – огорчился Дэвид. – Похоже, мы сделали faux pas?Но мы постараемся ничем не нарушить покой гениев, ха, ха!
Стэкер оказался неумолимым администратором, и они были вынуждены протискиваться сквозь толпу осаждавших бар музыкантов, спасаясь от его широко расставленных рук-«овчарок». Слайдер, пребывавший в оцепенении с того самого момента, когда его окликнули Криппсы, все же нашел в себе силы, чтобы бросить последний, полный отчаяния взгляд в сторону Джоанны, в то время как, переступая ногами, лишь чтобы они не отставали от увлекаемого вперед тела, неумолимо удалялся от нее. Но самое большее, что ему удалось увидеть сквозь небольшой просвет в толпе, был некий светлый ореол вокруг ее особенно белого, по контрасту с черным вечерним платьем, лица. И прежде чем быть вытолкнутым за дверь, ему предоставилась возможность осознать, что вся эта ужасная сцена была разыграна на ее глазах.
А в коридоре Криппс продолжал что-то возбужденно бормотать насчет не того места, сопровождая свою речь смешками и потиранием рук.
– Не беспокойтесь, ничего страшного, – приятным голосом повторял Стэкер. – Не вы одни ошиблись. В этом коридоре любой может заблудиться. Надо будет повесить более заметные указатели. Вот, а теперь идите все время прямо.
Слайдер поймал на себе его любопытствующий взгляд. Стэкеру, конечно же, было все известно про их отношения с Джоанной, и он без труда разобрался, в чьей компании Слайдеру предстоит провести остаток вечера – особенно после того, как Айрин, как только стало посвободнее, схватила мужа под руку и прильнула к нему со счастливой улыбкой собственницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124