Тот даже на мгновение почувствовал себя в роли взрослого, нащупывающего у себя в кармане пакетик с шоколадным драже для примерного мальчика. – При свете уличного фонаря и с поправкой на ее возраст и старческую близорукость, она вполне могла принять его лысину за светлые волосы. Такие случаи уже встречались.
– Но по этой же причине она не может считаться надежным свидетелем, не так ли? Она не уверена до конца, было ли это утром во вторник или же в среду. И время она тоже не указывает, если не считать того, что за окном было еще темно. Предстань мы с такими показаниями на суде, ты бы увидел, что из них способен скроить адвокат защищающейся стороны. И потом, не было у Слотера никакого пальто из верблюжьей шерсти.
– Это сейчас у него нет такого пальто, – многозначительно заметил Мак-Ларен. – Но представим, что он запачкал пальто кровью и поспешил от него избавиться...
– А заодно и от кистей рук жертвы и ее скальпа. Наверно, он держал их в карманах? Или миссис Стивенс заметила у него в руках сумку из супермаркета?
– Об этом здесь ничего не говорится, – признал несколько сконфуженный Мак-Ларен. – Но может быть, стоит продолжить? Спросить, не было ли в руках у того мужчины какого-нибудь предмета? И потом, если речь даже не идет о Слотере, и вообще, кем бы ни был тот человек в конце аллеи, он мог бы стать, по крайней мере, свидетелем. Вот если бы его удалось разыскать...
– Да, конечно, – сказал Слайдер. Вряд ли вообще стоило надеяться на подарок судьбы в виде свидетеля, особенно такой старой и больной женщины. Но в любом случае, нужно проверять буквально все, каким бы малым и несущественным оно поначалу ни казалось. – Пойдите и поговорите с ней еще раз. Не забудьте фотокарточку Слотера и про деликатность тоже, – поспешил предупредить Слайдер, видя, как срывается с места Мак-Ларен, опрокидывая пустую посудину из-под лапши и сбрасывая на пол липкую ложку. – Только не дави на нее и не заставляй повторять свои слова – эти старушки очень легко поддаются внушению. Пусть говорит она, а не наоборот. А еще лучше, возьми с собой Жабловски на тот случай, если она не захочет с тобой разговаривать, приняв тебя за грабителя.
– Согласен, шеф, с ними надо быть помягче, – кивнул головой Мак-Ларен, который даже в самые драматические моменты не терял способности выдавать чужое за свое. – Постараюсь взять ее в лайковые перчатки. За мной, Полька, надевай свои коньки.
– Не следует ждать, – тихо проговорил Слайдер, провожая их взглядом, – что все, как горох, посыпется с ясного неба.
А Мак-Кэй, между тем, отвечал в телефонную трубку:
– Да, сэр. Он здесь, сэр. Сейчас же, сэр. Шеф! – Его лицо было исполнено строгости, как будто его могли видеть через встроенный в телефон глаза. – Мистер Бэррингтон хотел бы видеть вас у себя сейчас же.
Слайдер, не помедлив, напустил на себя такую же строгость. Ну зачем ему подрывать авторитет начальства, показывая окружающим, что вызовы на командный пункт в последнее время откликаются в его душе не более, чем дурными предчувствиями.
Кроме формы приглашения войти: «Да», – на месте «Да, войдите», Бэррингтон непреложно следовал еще одному правилу, почерпнутому им, очевидно, из справочника «Маленькие хитрости руководящей работы» (том 2-ой, буквы от «L» до «Z»), – он не сразу отрывался от своего писания, предоставляя человеку, пришедшему по вызову – не важно, кто это был конкретно – возможность поразмышлять над выбором: кашлянуть ли многозначительно, или просто постоять, рассматривая развешанные на стене дипломы своего начальника в рамках, и исполняясь собственного перед ним ничтожества.
Слайдер, войдя в кабинет, предпочел сказать вежливо и в то же время достаточно твердо – как человек, слишком занятой, чтобы увлекаться всякими там чиновничьими играми:
– Вы меня вызывали, сэр?
Бэррингтон поднял глаза и смерил Слайдера острым изучающим взглядом.
– Ах да, – сказал он, как бы припоминая. – Я заметил, что некоторые сотрудники из вашей группы не придают должного значения форме одежды, в которой принято являться на службу. Мое требование заключается в том, чтобы все, кто находится у меня в подчинении, в любое время были бы в костюме и при галстуке, причем пиджак всегда должен быть на служащем, а галстук как следует затянут.
Слайдер был искренне удивлен:
– Но они именно так всегда и выглядят.
Пальцы Бэррингтона нервно забарабанили по столу.
– Когда я проходил мимо комнаты агентов, мне бросились в глаза незастегнутые верхние пуговицы рубашек, распущенные узлы на галстуках, двое сотрудников с засученными рукавами, а один так вообще в пуловере. – Судя по тому, как это было сказано, речь шла чуть ли не о пестрой сумочке «под леопарда» и высоких шпильках.
– Что касается офиса, сэр, то я согласен. Но когда они идут куда-то, хотя бы даже в заведение напротив...
– Я надеюсь, что они будут одеты по форме в любое время.
Слайдер наперед уже знал, что скажут его сотрудники, когда он будет передавать им данное распоряжение, и решил не сдаваться:
– Но ведь и в самом деле, сэр, там, где наши люди не могут попасться на глаза известного сорта публике...
Бэррингтон резко подался вперед, угрожающе нацеливая на Слайдера лунный ландшафт своего лица.
– Ни вам, ни мне, да и вообще никому не может быть известно, кто в следующую минуту заглянет в эту комнату. А что подумают о нашей способности к эффективной работе? – Он возвратился в свое кресло. – Помните, что расхлябанность в отношении формы одежды неминуемо отзывается расхлябанностью в мышлении, что, в свою оче редь, оборачивается неэффективностью методов работы. Думаете, в ICI или «Маркс и Спенсер» служащим позволяют иметь такой затрапезный вид?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124