Мне нужно знать, приезжал ли к нам некто Чжоу Хьянь Ху – официально или неофициально, – какую должность занимал и, если возможно, где находится сейчас.
– Ясно. Что еще?
– Покажи миссис Стивенс фотографию Кейта. Сдается мне, что она приняла седые волосы за белокурые, ведь уличные фонари светят желтым светом.
Последняя фраза Слайдера заставила Атертона встрепенуться.
– Похоже на то... – протянул он задумчиво. – И если на мужчине было пальто из верблюжьей шерсти, то это – судя по тому, что ты говорил о его вкусе – был Кейт.
– Ты читаешь мои мысли, – сказал Слайдер.
* * *
Слайдер дождался Питера Линга у дверей его магазина в половине девятого утра, сидя в своем автомобиле, припаркованном напротив. В тот самый момент, когда Линг сунул ключ в замочную скважину и собирался его повернуть, Слайдер вышел из машины и хотел было направиться к нему, но заметив выражение испуга, пробежавшее по лицу хозяина; резко остановился и достал из кармана свое удостоверение.
– Питер Линг, если не ошибаюсь? А я инспектор Слайдер из Департамента уголовной полиции Шеферд-Буша.
Линг слегка улыбнулся, но выражение испуга так и не исчезло с его лица.
– Мне показалось, что вы собираетесь меня ограбить, – сказал он.
– В таком случае прошу извинить меня за те неприятные ощущения, которые вам пришлось испытать по моей вине, – сказал Слайдер.
– Вы хороший психолог, – сказал Линг. – А ко мне решили обратиться, наверно, из-за скидки?
– Нет, я совсем по другому делу. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– О, – произнес Линг неуверенно, – тогда нам лучше зайти внутрь.
Во всей его внешности не было никаких характерных азиатских черт, за исключением, быть может, очень толстых и совсем черных волос, красивыми волнами зачесанных назад, и черных глаз, которые, хотя и не имели эпикантических складок, выглядели так, как будто были полностью лишены век. Войдя вслед за гостем в магазин, Линг прикрыл наружную дверь и сказал:
– Предлагаю пройти в служебное помещение, потому что если меня кто-нибудь увидит с улицы, то непременно подумает, что магазин открыт, и захочет войти. – И затем, ведя за собой Слайдера в глубь в магазина, обернулся к нему и добавил: – Вы даже представить себе не можете, сколько полицейских побывало у меня в последнее время. Похоже, вас всех охватила компьютерная лихорадка.
– Я понял из разговора с ребятами из Фулхэма, что вы предоставляете им какую-то особую скидку?
– Простейший способ самозащиты, – ответил Линг с легкой улыбкой. – Чем больше они у меня тут толкутся, тем меньше вероятность, что меня ограбят.
Войдя наконец вместе с гостем в кабинет, Линг предложил Слайдеру стул, потом взял себе другой и уселся напротив.
– Итак, чем могу быть вам полезен? – спросил он.
– Расскажите мне все, что вы знаете о Колине Кейте.
Какое-то совсем необычное выражение появилось на лице Линга. Чем оно было вызвано – страхом, подозрением, а может быть, неприязнью? Слайдер попытался предугадать, какой будет первая реакция его собеседника. Решительный отказ или почти неизбежное: «Зачем вам это нужно?» Но Линг ничего не сказал, и после некоторой паузы Слайдеру стало ясно, что он вообще не собирается ничего говорить и что если не постараться исправить положение, то они так и будуг сидеть молча, до тех пор, пока мир не превратится в большой кусок каменного угля. Большинство людей не могут выдерживать длительного молчания и обязательно стараются его чем-нибудь нарушить. Это естественная человеческая черта, которой чаще всего и пользуется полиция. Но Линг представлял собой в этом смысле редкое исключение. Его самоконтролю можно было только позавидовать. Правда, это мог быть и не самоконтроль вовсе, а совсем нелишняя в его положении осторожность. Слайдер положил руки на колени, а раскрытые карты на стол.
– Я забыл пояснить, что наша беседа носит неофициальный характер. Никому не известно, что я нахожусь сейчас здесь, и я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал. Все, что я услышу от вас, я также обещаю сохранить в тайне. Дело в том, что, как мне кажется, Колин Кейт в настоящее время активно участвует в какой-то незаконной операции, и мне хочется вывести его на чистую воду. Кроме этого, он однажды подложил большую свинью одному моему другу, и я намерен восстановить справедливость. Видите, я от вас ничего не скрываю, и, будь вы на стороне этого человека, вы могли бы использовать это мне во вред.
– Нет, – вырвалось у Линга.
Слайдер выдержал паузу. Как следовало понимать это «нет»? В конце концов, видя, что Линг, всецело поглощен совершающейся в нем внутренней борьбой и не намерен давать пояснения, Слайдер задал свой вопрос вслух.
– Нет, я не являюсь его другом, – решительно заявил Линг.
– Но ведь были когда-то, – не так ли?
– Я бы не сказал, – ответил Линг. – Служащим был, это точно. Находился у него в зависимости – это тоже правда. Ходил в должниках, признавал его власть над собой, но чтобы считать его другом? У Колина никогда не было друзей. – Он смерил Слайдера долгим изучающим взглядом, как бы определяя, чего тот стоит, а потом вдруг произнес, просто, как будто речь шла о чем-то совсем привычном: – Мы были любовниками.
Для Слайдера, даже после посещения им офиса компании «Шах», подобное заявление явилось полной неожиданностью. И удивительно, что первая мысль, которая промелькнула у него в голове, была: «знал ли об этом Космач и что подумают в гольф-клубе?» В следующий момент на память пришел Бэррингтон, но он поспешил отмести мысль о нем подальше вглубь своего сознания, настолько, насколько мог это сделать метлой без метловища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124