Но красивые слова на хлеб не намажешь! Итак, либо отрывай задницу от стула и работай как все – либо я умываю руки! Вот и весь сказ.В последних словах Себа Вильям расслышал нечто, доступное лишь ему одному – и перекрестился. Увидев это, Себ поморщился.– И вот еще что. Не желаю больше терпеть папистов в своем доме! Я давненько за тобой наблюдаю – нет, ты не добропорядочный христианин, как все мы тут. Вот-вот в парламенте подпишут новый акт, и со всеми католиками разом будет покончено – а раз ты один из них, то скатертью дорожка! Ты понял?Вильям, озадаченный и задумчивый, глядел на него.– О да, Себ, я все понимаю. Ты выразился предельно ясно.– Вот и ладно. – Себ был ошеломлен: отсутствие сопротивления со стороны Вильяма сбило его с толку. Он не привык, чтобы люди так легко позволяли ему на себя орать. – Вот и ладно, – повторил он, переступая с ноги на ногу. – Пожалуй, спущусь-ка я вниз. – Он помешкал, и Вильям вежливо улыбнулся ему. – Скоро ужин поспеет, – уже своим обычным голосом проговорил Себ. – Как раз когда детишки из школы вернутся.– Я спущусь и помогу тебе. – Вильям отложил свои бумаги в сторонку. Себ выглядел озадаченным как никогда.– Хорошо, – ответил он. – Спасибо, Вилл.И он стал спускаться по ступенькам, осторожно ступая. Вильям шел за ним со странной улыбкой на губах, которая исчезла, как только они вошли в таверну.Через две недели он подошел к Себу – тот как раз вгонял затычки в бочонки с вином – и сказал:– Я много думал над нашим разговором, Себ, – и принял решение.Себ выпрямился и рукавом стер пот со лба:– Какое, Вилл? – с неловкостью в голосе спросил он.– Верно, тебе нужно содержать семью – и я не вижу причин, по которым ты обязан содержать еще и меня с детьми. Я ухожу – и забираю с собой детей.– Э-э-э, погоди-ка, погоди-ка, Вилл! Не пори горячку! – запротестовал Себ. – Я вовсе не собирался выгонять тебя – я хотел лишь, чтобы ты начал, наконец, помогать мне в таверне! Ну, оно конечно, я понимаю – песенки тебе писать надо, хоть ты расшибись – но... – Добряк уже горько сожалел о том, что тогда так взорвался.– Нет, ты тогда был прав, – стоял на своем Вильям. – Я решил вернуться на прежнюю стезю – снова буду актером. Моей труппе необходим сейчас опытный человек, и я с радостью присоединюсь к ним.– А с детьми-то как? – Себ был сбит с толку. – Погоди, парень, не можешь ведь ты таскать их с собой по дорогам, словно цыганят – а маленькому Виллу и трех-то не стукнуло!– С ними все будет хорошо. Как ты говорил, Амброз от рук отбился. Вот я и пригляжу за ним.– А девочки, девочки-то что? А в школу?.. – теперь Себ опечалился уже всерьез. – Послушай, Вилл, прости, ежели я что не так сказал тогда... Но я же зла на тебя не держу – ты ведь меня знаешь! Давай-ка все забудем – а кто старое помянет, тому и глаз вон, а?Вильям нежно улыбнулся и от всего сердца пожал мозолистую грубую ладонь Себа.– Дорогой мой Себ. Я ухожу вовсе не потому, что зол на тебя – поверь, дело не в этом. Просто меня снова тянет в дорогу. Что-то гонит меня прочь отсюда – а что, я и сам до конца не могу понять... – Опечаленный и ничего не понимающий Себ молча уставился на него.– Ну, по крайней мере, детей-то хоть оставь! – заговорил он, сообразив, что Вильям во что бы то ни стало решил уходить. – Мы позаботимся о них, поставим на ноги...Вильям рассмеялся в ответ:– Амброз в жизни не простит меня, если я его оставлю. Ну-ну, старина, приободрись – с ними все будет просто замечательно.Уговоры Себа действовали на Вильяма, как припарки на мертвеца – а когда о предстоящем отъезде объявили детишкам, то они пришли в такой неописуемый восторг, что все пути назад были напрочь отрезаны. И через пару дней Вильям с детьми отправились вдогонку старой труппе – Себ и его родня молча глядели им вслед. Все их пожитки погрузили на большого белого мула – туда же поместили и обеих девочек, Сюзан и Мэри – они сидели прямо на тюках. Вильям нес за спиной малютку Вилла, завернутого в одеяльце, и вел за руку старшего сына – Амброз от волнения совершенно онемел. Дойдя до угла, Вильям обернулся, махнул рукой на прощание – и маленькая процессия направилась в сторону Лондона навстречу новой жизни, а, может, и на свидание с прежней......В труппе к тому времени произошли ощутимые перемены – умер Остен Хоби, Джек Фэллоу превратился в добропорядочного хозяина трактира, а Дик Джонсон перешел в другую труппу. Но старина Кит Малкастер по-прежнему был на месте – и принял Вильяма с распростертыми объятиями.– Ах, как хорошо, что у меня снова есть умный собеседник! А твоя игра и особенно пение поможет всем нам. Ведь сегодня между труппами бешеная конкуренция – и чтобы преуспеть, необходимо выделиться. А уж с тобой-то... Но твои бедняжки... А паренек умеет петь? Он весьма хорошенький и сможет вскоре играть женские роли – если, конечно, сумеет выучить текст.Вильям улыбнулся: – Амброз – находка для нас. А что до девчонок – они пока малы, но шить уже умеют, и от них будет польза.Кит пожал плечами:– Хорошо-то хорошо, но, думаю, все-таки нужна женщина, чтобы приглядывать за малышом.– Женщины всегда найдутся, их всюду хоть пруд пруди, – беспечно ответил Вильям. – Но никак в толк не возьму, почему я сам не гожусь в воспитатели. Подумаешь, тайна за семью печатями! Их нужно кормить, когда они голодны, и следить, чтобы они хоть время от времени мылись. Они ведь словно зверюшки – сами дадут понять, чего им надо. Заплачут, когда проголодаются, а если захотят спать – просто лягут и уснут.Кит от души рассмеялся:– Совершенно новая концепция воспитания! Поручусь, что эти дети будут куда счастливее всех прочих!– Ну, а теперь, давай-ка потолкуем о важном – какие пьесы мы будем ставить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129