Человек уселся за деревянный стол подальше от света лампы – так, чтобы видеть все и всех, а самому не бросаться в глаза – а когда подошла служанка, заказал пинту эля, тарелку сосисок и гороховый пудинг – пора было отужинать. Когда еду принесли, он занялся ею, не переставая наблюдать за компанией актеров, сидящих как раз напротив него под самой лампой. Если кто-то и возмущал спокойствие в таверне, то именно они – высокий человек приятной наружности и толстый коротышка вовсю развлекались в обществе весьма хорошенькой золотоволосой милашки. На ней было платье, хотя и порядочно вытертое, и не очень чистое, но прежде добротное и богатое – она болтала и флиртовала с мужчинами, кидая на них томные взоры – словом, вела себя как настоящая шлюха, но нельзя было не отдать должное ее тонким и правильным чертам и чудесному мелодичному голосу.В конце концов внимание актеров привлек мрачный мужчина, безмолвно наблюдающий за ними, – они пошептались, пару раз хихикнули, и женщину бесцеремонно толкнули к незнакомцу. Изящно уперев одну руку в бедро, она грациозно приблизилась и, склонившись над столиком, произнесла:– Вы ведь нездешний, правда? И выглядите таким одиноким – почему бы вам не угостить меня кружечкой эля? Мы бы славно поболтали!За спиной у нее раздался грубый хохот. Незнакомец пристально вглядывался в накрашенное лицо. Под слоем грима была заметна нежная кожа. Прелестны были и глаза – сияющие, голубые, золотые локоны изящно падали на плечи... Только посмотрев пьесу, можно было поверить в то, что никакая это не женщина, а самый настоящий мужчина – в афише он был обозначен под именем Вилла Шоу, исполнителя роли королевы Беренис в той самой «Мести царя Ирода».– О чем бы нам поговорить? – невозмутимо спросил незнакомец.– Да о чем хотите! – игриво отвечала златовласая красавица. Один из ее спутников отпустил гадкую шуточку. Мэтью – а это был он – выпрямился и пристально посмотрел на Вилла Шоу.– Не поговорить ли нам о доме, господин Вильям? Или о вашем бедном отце, сердце которого разбито? Стыдитесь, молодой хозяин, стыдитесь – сколько боли причинили вы тем, кто искренне вас любит!Нежная рука метнулась к белому горлу, голубые глаза потемнели и расширились, неотрывно глядя на Мэтью, лицо которого теперь освещала лампа. Двое актеров, почуя неладное, так резко вскочили, что опрокинули лавку – все вокруг смолкли, ожидая потасовки.– О, Мэтью, – Вильям нервно облизнул губы, – как ты напугал меня, мой дорогой.– Как, Вилл, ты знаешь его? – прорычал Джек Фэллоу, подходя сзади и сжимая рукоять кинжала. – Он досаждает тебе'? – Мэтью даже не удостоил Джека взглядом, продолжая глядеть в лицо Вильяма. Вильям жестом успокоил товарища, не желая допускать свары.– Да, я хорошо знаю его, Джек. Он управляющий в доме моей бабушки Нэн – о ней я вам рассказывал.– Это та самая, подружка королевы? Да, ты говорил. А чего ему тут надо?– Я ищу вас вот уже почти год, господин Вильям, – сказал Мэтью. – Моя госпожа потратила уйму денег, чтобы разыскать вас – она догадывалась, куда вы исчезли...– А мой отец...– Ваш отец считает вас погибшим и оплакивает вас, – жестко отрезал Мэтью. Вильям на мгновение закрыл глаза. – Он будет так счастлив вновь вас обрести, что непременно все вам простит...Глаза Вильяма широко раскрылись:– О, нет, Мэтью, ты не должен ничего ему рассказывать! Ни ему, ни кому другому!– Как, так вы не собираетесь воротиться? А как же ваш долг перед отцом, перед семьей? Ведь вы наследник поместий Морлэндов!Рука Джека Фэллоу легла на плечи Вильяма – тот поднял глаза на своего защитника. Джек обнял Вильяма за талию и прижал к себе. Юноша закрыл глаза и томно вздохнул. Мэтью терпеливо созерцал эту сцену.– Ну, Мэтью, дорогой мой, разве можешь ты представить меня хозяином усадьбы Морлэнд? Да погляди ты на меня! – Вдруг все притворство и кривляние мигом сошло с юного лица – он выглядел таким одиноким и нежным. – Неужели ты сам не видишь, Мэтью, что тот мир не для меня? Я дома только здесь! Здесь мой мир, которому я принадлежу. Нет, дорогой мой, я не вернусь. Видишь сам, это уже невозможно...– Теперь я ясно это вижу, – медленно проговорил Мэтью. – Но это же смертный грех! Хотя я и понимаю, что одни люди созданы Богом так, а другие – эдак... Но что я скажу госпоже?– Скажи ей... скажи ей, что я сердечно благодарен ей и очень ее люблю. Милый мой Мэтью, ты и она... – он запнулся, и глаза его вдруг ярко заблестели. – Передай ей, что я счастлив, и что ей лучше обо мне позабыть. Я никогда не вернусь домой. Разве ты не видишь, что я вправду счастлив?Мэтью перевел взгляд с Вильяма на Джека Фэллоу, потом на Остена Хоби... Напоследок он осмотрел еще раз дымную таверну. Потом сказал:– Позвольте мне переговорить с вами с глазу на глаз, господин Вильям. Всего пара минут... – Вильям поднял глаза на Джека, который не спускал с Мэтью подозрительного взора, нежно освободился из его объятий и отступил на шаг.– Но о чем, Мэтью? Все равно тебе меня не переубедить.– Только вот что, хозяин, – сейчас вы думаете, что вот так оно и будет вечно. Но времена меняются. Если вам понадобится помощь... или деньги, или просто доброе слово – в общем, если надумаете вдруг вернуться домой, то не колеблитесь ни минуты, умоляю. Пошлите только мне весточку – я тотчас же вышлю денег или сам за вами приеду куда и когда угодно. Пообещайте мне, хозяин, – пообещайте, что вы дадите мне знать, если вам понадобится помощь! Вильям стоял ошеломленный – и вдруг крепко обнял Мэтью. Полутемная таверна словно исчезла – он снова был дома, в усадьбе Морлэнд, как в детстве, окруженный любовью и заботой... Мэтью стоило немалых усилий обнять Вильяма – ведь это существо одновременно было и ребенком, и женщиной, и мужчиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129