Их взгляды встретились. Он молча взял ее за руку и затворил дверь.
– Проходите, – сказал он почти шепотом.
Свет свечи скользнул по голой серой стене, темным нишам дверей и наконец попал на большое кривое зеркало в черной раме, занимавшее почти всю ширину стены в конце прихожей. Каролина не могла не рассмеяться, а вместе со смехом вернулась ее уверенность.
– Комната ужасов Тибо! – воскликнула она.
– Мое почтение, графиня! – Он остановился. – Большинство пугается. Это моя слабость – испытывать людей. А это зеркало – хорошая проверка.
– Чего?
– Быстроты реакции и темперамента. – Тибо сдвинул в сторону серую портьеру, отгораживавшую прихожую.
Трудно было вообразить себе больший контраст. Можно было подумать, что вступаешь в другой мир. Квадратный холл, оклеенный серебристо-белыми обоями, был по-королевски элегантен. Четыре матовых граненых английских канделябра на стенах излучали мягкий свет.
Тибо подошел к Каролине:
– Разрешите помочь вам снять накидку? – Он был опьянен предвкушением обладания этой женщиной.
У него было много мимолетных, ни к чему не обязывающих интрижек, и он предпочитал потом никогда больше не встречаться с партнершами. Но этим приключением он хотел насладиться во всей полноте. Она, графиня де ля Ромм-Аллери, была в его власти, и так быстро он ее не выпустит.
Каролина уже перешла в примыкающий к холлу рабочий кабинет. Ее взгляд упал на письменный стол красного дерева. Тибо, казалось, отгадал ее мысли. С дьявольской усмешкой он сунул руку во внутренний карман своей куртки, вытащил оттуда ключ и показал его Каролине.
– Вы сразу переходите к делу, это мне нравится.
– Могу я увидеть досье? – Она опустила взгляд.
Он не должен догадываться о том, что происходит в ее душе.
Тибо помедлил секунду, потом зашел за письменный стол, отпер ящик и вынул зеленую папку. Почерком с завитушками на ней крупно было выведено имя отца. Каролина протянула руку, но Тибо положил папку назад, запер ящик и снова сунул ключ к себе в карман.
– Пока лишь один человек знает содержание этого досье, – произнес он. – От вас зависит то, что произойдет с ним дальше.
Хозяйским жестом он обнял Каролину за талию и увлек в соседнюю комнату.
Гостиная была обставлена еще чванливее, с какой-то давящей роскошью. Стены, портьеры, ковры, обивка кресел и стульев – все было выдержано в кричаще-красных тонах. Перед белым мраморным камином, в котором горел огонь, лежали две огромные тигровые шкуры. На голове одного из тигров была установлена китайская шахматная доска. На низкой оттоманке дремали два сиамских кота. Эта квартира, спрятанная в неухоженном доходном доме одного из самых сомнительных районов города, была очевидным доказательством продажности ее хозяина.
– Теперь я понимаю, почему вы не хотите денег, – проговорила она.
Он поцеловал ее в плечо.
– А я лишь сейчас начинаю понимать, как хорошо сделал, что на этот раз не взял денег. – Его руки становились все более дерзкими. Он прижимался к ней, окутывая ее тяжелым сладковатым запахом. – Шкуры мягкие и теплые, – прошептал он. – С тех пор, как я впервые встретил вас, я все время представлял, как вы лежите на них, в подрагивающем свете огня. – Он обнял ее, неторопливо, естественно, как свою собственность.
От отвращения у Каролины перехватило горло, но она справилась с собой. Ей стало жарко – от стыда. Как она только могла быть такой? Притворяться, холодно и расчетливо, словно проститутка. И в то же время у нее не было ощущения, что она делает что-то неправедное.
– Вы получите меня только тогда, когда я получу то, что хочу, – твердо сказала она.
Тибо поспешил в кабинет.
Она быстро подошла к столику с напитками. Решительно сняла с пальца перстень, открыла крышку на нижней стороне. Белый порошок тонкой струйкой высыпался в наполненный бокал и с тихим шипением растворился. Почти болезненная судорога отпустила – ее переполнило безудержное, пьянящее чувство триумфа. Яд действовал в считанные секунды.
Когда она обернулась, в дверях стоял Тибо. Его близко сидящие глаза, казалось, сдвинулись еще больше, взгляд парализовал ее. Медленно, шаг за шагом он подошел к ней.
– Возьми бокал, – наконец произнес он. – Ну, давай же, бери! – Она взяла бокал. – Пей! – приказал он и захохотал.
Бокал выскользнул у Каролины из руки и раскололся на полу. Смех внезапно оборвался. Его пальцы вцепились в нее железной хваткой.
– Тебе придется очень постараться, – прошипел он, – чтобы я все это забыл – отца, совершающего государственную измену, и дочь, делающую попытку убийства. Я вижу, мы созданы друг для друга. Ты так же безжалостна, как и я. Ты далеко пойдешь, вместе со мной, после нескольких уроков. Это будет первый…
На мгновение он ослабил объятия. Каролина вырвалась из его рук, проскочила через кабинет в холл, потом в прихожую, распахнула дверь.
За спиной она услышала его дьявольский смех…
Каролина уже не помнила, как она вырвалась из этого мерзкого дома. Черная накидка осталась там, в прихожей, и она бежала по ночным улицам в платье с открытыми плечами, не отдавая себе отчета, куда бежит. Мужчины заговаривали с ней, дрожки останавливались рядом. Она испуганно мчалась дальше, а в ушах все еще стоял демонический хохот Тибо. Что он предпримет? Все запуталось еще хуже, чем было. И для отца, и для нее. Теперь она целиком была в его руках. Он отпустил ее, как кошка мышь, зная, что та никуда от нее не денется. Но паниковать нельзя. Надо успокоиться, прийти в себя, все обдумать.
На церковной башне пробили часы. Глухие удары мерно раздавались в ночи. Вдалеке послышался стук копыт, он приближался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86