Миссис Бердсли повернулась к викарию и окинула его взглядом с головы до ног, глаза ее еще были влажны.
– Сам ты старый болтун, – сказала она. Себастьян заметил что-то грустное в ее взгляде, будто она волновалась за викария. Она продолжала тихо, но решительно: – Тебе никогда не нравились нежности.
– Пожалуй, да, – ответил он запальчиво.
Она скептически посмотрела на него.
– Тебе бы самому хотелось, чтобы кто-нибудь с тобой понежничал, как бы ты не зачах. Я уверена, что Корделия хорошо заботится о тебе, но она слишком молода.
Уши викария слегка покраснели.
– Девочка не так глупа, чтобы думать, что она знает, что мне нужно, не то что некоторые.
Миссис Бердсли усмехнулась.
– Все знают, что для тебя лучше, только не ты.
– А ну-ка оба замолчите, – смеясь, прикрикнула Корделия. Она взяла под руку миссис Бердсли, успешно отвлекая ее внимание от викария. – Гонорина, позволь мне представить тебе… – глаза Корделии вспыхнули ярче, когда она перевела свой взгляд с лица женщины на лицо Себастьяна.
Когда миссис Бердсли обратила свой взор на Себастьяна, он понял, что эта женщина будет куда более ярой защитницей добродетели Корделии, чем ее отец. Хотя он и уговаривал себя, что все это к лучшему, однако не находил приятным то, что эта дама может встать между ним и Корделией.
– Позволь мне представить нашего компаньона… Себастьяна Кента, герцога Веверли. – В глазах Корделии блеснула веселая искорка: – Лорд Веверли, а это самый дорогой и верный друг моей матери… миссис Гонорина Бердсли.
Себастьян глянул на Корделию, но по ее лицу нельзя было понять, что же явилось причиной такого веселья. Затем он взглянул на миссис Бердсли и поднес к губам ее руку, встретившись глазами с ее взглядом.
– Большая честь для меня, – пробормотал он, пытаясь угадать, что кроется за этим взглядом.
– Да что вы, – произнесла она, отведя наконец глаза от собственной руки, – это для меня огромная честь, ваша светлость. Боюсь, вы застали меня врасплох. Вы давно из дома?
Он вопросительно посмотрел на нее, затем выпустил из своих рук ее руку.
Викарий пояснил:
– Во всей Северной Англии не найдешь человека более осведомленного, чем Гонорина. Несомненно, она удивлена, увидев вас здесь, а не в Индии. – Он повернулся к миссис Бердсли, чье лицо уже заливала краска. – Не ты ли в последнем письме сообщала нам о том, где пребывает его светлость?
– Отец, веди себя прилично, – укоряла его Корделия, хотя глаза ее блестели. – Ты выдаешь все секреты Гонорины.
Себастьян улыбнулся ошеломленной миссис Бердсли, хотя ему было интересно, что же, собственно, знала эта дама о нем и делах его семьи. Надо будет ему обратиться к Корделии, чтобы выяснить, какие еще сплетни известны вдове. – Я польщен, что в своих письмах вы упоминаете мою скромную персону, и смею надеяться, что только с лучшей стороны.
Миссис Бердсли посмотрела на викария испепеляющим взором, затем натянуто улыбнулась Себастьяну:
– Уверяю вас, лорд Веверли, что, несмотря на то, что сказано Освальдом, я никогда ничего плохого не говорила ни в ваш адрес, ни в адрес вашей семьи.
– Никто и не сомневается в этом, – вмешалась Корделия. – Гонорина упомянула ваше имя только потому, что я сообщала ей о делах, которые имею с вашим братом. В устах моего отца все это звучало чудовищно, но в самом деле это пустяки.
Миссис Бердсли вздохнула.
– Освальд всегда был груб и нетактичен. Я и понять не могу, как ему удалось воспитать такую чудесную дочь.
– Я уверен, преподобный Шалстоун и не думал никого обидеть, – сказал примирительно Себастьян, обращаясь сразу и к Корделии, и к ее отцу, которые с удивлением смотрели на него.
Последние несколько дней его сильно раздражал характер викария, сейчас настала пора расположить к себе старика, иначе он совсем откажется участвовать в их плане. Он уже, похоже, расквитался с викарием, и для упрочения позиций неплохо было бы сыграть на добрых чувствах старика. Да и то, что тот в последнее время не пил, делало его все более раздражительным, и проблем с ним по-прежнему хватало.
– В конце концов все это не столь важно, – сказала миссис Бердсли, взмахнув рукой в элегантной перчатке. Она уже вполне овладела своими чувствами, чтобы пустить в ход ослепительную улыбку хозяйки дома, умеющей выйти из положения. – Я счастлива видеть всех вас в моем доме, и даже необузданный темперамент Освальда не омрачит моей радости. – И она похлопала Корделию по руке. – Пожалуй, я не слишком внимательна. Будьте добры, проходите в гостиную, можете там подкрепиться. Вы весь день в дороге и, видимо, сильно утомлены.
– А как же твой вечер? – спросила Корделия.
– Ничего страшного, – и миссис Бердсли жестом пригласила всех в соседнюю комнату. – Эти люди бывают у меня каждую неделю. Собираются, чтобы послушать последние сонаты, – и она гордо улыбнулась. – Все знают, что у меня бывают только лучшие музыканты, и когда я устраиваю музыкальные вечера, приходят все.
– Я, право же, сожалею, что мы вот так без предупреждения, – извинялась Корделия. – Я и не думала, что у тебя гости.
Они вошли в гостиную, убранство которой было столь же безупречно, как и прихожей.
Миссис Бердсли покачала головой.
– Не беспокойся об этом.
Подозвав к себе слугу, она велела принести горячие напитки и приготовить легкий ужин. Себастьян и Корделия слегка нахмурились, услышав, как хозяйка велела приготовить пунш и подать его с кофе, но ничего не сказали. Себастьян украдкой взглянул на викария, но тот сохранял невозмутимое выражение лица.
Закончив отдавать распоряжения, миссис Бердсли пригласила всех сесть и сама устроилась на роскошном диване возле Корделии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106