К ее облегчению, Афра не стала осуждать ее, лишь заметила:
– По крайней мере это объясняет одну вещь.
– Какую?
– Утром пришел посыльный от Бекингема, оставил кошелек с золотом и передал, что Его Светлость рассматривает это как скромную плату за твое сотрудничество.
– Господи, как же он ненавидит моего отца!
– Что же ты будешь делать?
Анабелла схватила подругу за руку. Мысли ее лихорадочно перепрыгивали с одного на другое.
– Афра, ты хочешь стать драматургом?
– Да, но при чем…
– Напиши одну сцену. Она должна быть лучшей из всего, что ты написала и самой убедительной. Эта сцена должна освободить и отца, и Колина. Учти, у тебя будут самые придирчивые зрители.
– Кто же? – прищурилась Афра.
– Его Величество.
22
Блюди свою честь,
Не впадай в отчаяние,
Будь добродетельным,
И ты будешь вознагражден.
Уильям Конгрив. Невеста в трауре. Акт 5, сцена 3.
Из оркестровой ямы доносились нежные звуки виол. Анабелла сидела в ложе, которая соседствовала с ложей короля. Ей непривычно было видеть сцену из зала, а не из-за кулис. Еще более непривычно она чувствовала себя в маске, хотя и знала, что никто не обратит на нее внимания.
Во всем остальном сегодняшний вечер почти не отличался от многих других, которые Анабелла провела в театре. От возбуждения, приходившего перед началом спектакля, ее ладони вспотели. Она, как обычно, переоделась перед спектаклем, но не в сценический костюм, сегодня на ней было очень дорогое платье, купленное на деньги Бекингема.
Если все пойдет по плану, ее публика будет менее многочисленна, чем в другие дни, зато намного более придирчива. На подготовку ушло три дня, и сегодня Анабелле предстояло исполнить самую главную роль в своей жизни. От нее требовалась абсолютная достоверность, иначе король ей не поверит.
Хорошо, что сэр Уильям Д'Авенант пошел навстречу им с Афрой и поставил в афишу на сегодня новую пьесу Джорджа Этереджа «Она сделает, если сможет». Этередж был популярен при дворе, и Анабелла надеялась, что спектакль привлечет всех, кто был необходим ей и Афре для осуществления замысла.
Так и произошло. Зал был полон уже в два часа, тогда как спектакли не начинались раньше половины четвертого. До прибытия короля и Бекингема Анабелла не находила себе места, но когда в соседней ложе послышались знакомые голоса, мигом успокоилась.
Она надеялась, что план сработает, что она сумеет убедительно произнести строки, мастерски сочиненные Афрой, и что актерский дебют самой Афры будет успешным. О Чэрити Анабелла не беспокоилась, зная, что та без затруднений справится со своей ролью.
В заговоре участвовали только три женщины, но они обязаны были победить. Им надо вынудить короля выпустить из Тауэра отца Анабеллы. Тогда и Колина будет не за что задерживать.
Занавес поднялся, и первая часть их плана была приведена в исполнение: сэр Уильям объявил со сцены, что вместо Анабеллы Мейнард в роли леди Коквуд выступит миссис Шедуэлл. Из партера донеслось шиканье.
Едва Д'Авенант покинул сцену, публика в партере начала переговариваться. Анабелла видела, как завсегдатаи один за другим подходили к Чэрити, как бы случайно продефилировавшей через партер, и она каждому что-то шепнула на ухо.
Анабелла никак не могла расслабиться – им сейчас могла помешать любая случайность. Хорошо хоть Д'Авенант не стал задавать лишних вопросов! Если бы он заподозрил, что из-за Анабеллы и ее подруг спектакль может сорваться, он моментально выставил бы заговорщиц из театра.
Анабелла нервно ерзала в кресле, ожидая условленного момента. Она немного успокоилась, лишь услышав, как Седли пересказывает королю слухи, которые Чэрити распространяла в партере. А когда раздался смех Карла, девушка вздохнула с облегчением. Появление короля не предусматривалось планом, но было очень кстати. Итак, благодаря сплетнику Седли Его Величество проглотил наживку!
Время тянулось крайне медленно. Но наконец на сцену вышел Генри Харрис, который произнес строки, служившие женщинам сигналом.
В тот же момент распахнулась дверь, и в ложу Анабеллы ворвалась возмущенная Афра:
– Вот ты где прячешься, Анабелла Мейнард! Маской прикрылась! Что, стыдно стало?
– Говори потише! – театральным шепотом, хорошо слышимым в соседних ложах, произнесла Анабелла. – Я не хочу, чтобы сэр Уильям узнал, где я. Он думает, что я заболела.
– Он не знает правды, – Афра шумно плюхнулась на кресло рядом с подругой, – зато нам с тобой хорошо известно, почему ты сегодня не захотела выходить на сцену.
Голоса в соседней ложе утихли.
Анабелла спрятала улыбку и надменно ответила:
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Мне передали, о чем Чэрити болтает в партере. Якобы ты отказалась выступать, расстроившись из-за ареста твоего отца. Как тебе не стыдно вводить людей в заблуждение! Это ведь наглая ложь!
– Отчего же? Я и вправду очень огорчена арестом моего бедного папочки. Только я его разыскала, как его тут же у меня отняли.
– Ах, какой напыщенный тон! Если бы ты не наврала про это злосчастное стихотворение, твоего бедного папочку никто и пальцем бы не тронул.
Анабелла драматически вздохнула:
– Я никому не солгала. Мой отец действительно поручил маме передать это стихотворение какому-то человеку из Норвуда.
– Тебе прекрасно известно, что оно предназначалось роялистам, а не круглоголовым. Ты не удосужилась сказать, что адресатом был бедняга Бенедикт и что в строчке о сердце отец предупреждает о предательстве Харта. У тебя, видимо, не нашлось времени упомянуть и о том, что под «некоронованными силами» подразумеваются круглоголовые. Там же ясно читается предостережение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85