– Как глупо я обожгла руку, – ответила Сесилия, покачав головой, и, взяв пальцем кусочек масла с блюда, намазала ладонь. – А я как раз собиралась отнести мадам успокоительный чай.Сесилия горестно взирала на тяжелый поднос, где стоял чайник с травяным чаем и лежал кусок ткани, смоченный в холодной ароматной воде.– Мадам плохо спит последнее время. Я подумала, может быть, мои травяные настои помогут.– Кто-нибудь другой отнесет, – успокоила ее Элина.– Ну, конечно же, дорогая! – ответила Сесилия. – Я буду тебе очень признательна.– Я… я не имела в виду себя, – поспешно добавила Элина. – Разве я знаю, что надо делать?Сесилия рассмеялась:– Все очень просто. Мадам выпьет горячий чай, а ты в это время приложишь холодный компресс к ее голове. Смесь холодного и горячего благотворно подействует на ее тело, и она уснет.Элина едва сдержала смех:– Не знаю, должна ли я… Лицо Сесилии опечалилось.– Конечно, не должна. Я иногда забываю, что ты не рабыня. Такие занятия унизительны для тебя.– Нет! – воскликнула Элина и пошла за подносом. – Я просто не уверена… О, не беспокойся. Я с удовольствием выполню твои указания. А ты отдохни, пока я вернусь, и ничего не делай этой рукой.Сесилия опустилась на стул, а Элина с подносом в руках быстро выскользнула за дверь.Девушка медленно продвигалась по дому. Она не часто бывала в комнатах, за исключением тех, что примыкали к столовой. Поднимаясь на второй этаж, она с любопытством осматривалась вокруг. Значит, у отца было два дома, один на плантациях и другой, городской, в Новом Орлеане. Это сюда он приезжал, говоря, что отправляется в поездку по торговым делам.Эта мысль взволновала Элину, хотя она уже начала привыкать к мысли, что отец вел двойную жизнь. Ей даже стало любопытно, какова же была эта вторая жизнь. Проводил ли он большую часть времени в конюшнях, как делал это в Крев-Кёр? Или же находился в своем великолепном дворце, городском доме, наслаждаясь своими владениями, устраивая приемы для креольских друзей?Любил ли он Джулию Ванье так же сильно, как маму?Этот дом во многом напоминал дом Рене, и найти спальню было совсем нетрудно. Кроме того, для лучшей циркуляции воздуха все двери были распахнуты, поэтому не представляло труда заглядывать в комнаты, чтобы отыскать мадам.Вскоре Элина уже стояла у входа в роскошно обставленную комнату. Джулия Ванье сидела перед трюмо из красного дерева и рассматривала свое отражение в зеркале. Она была в пеньюаре, с распущенными волосами.Элина, у которой от волнения дрожали руки, тихонько окликнула женщину, которая восхищала и вместе с тем пугала ее.– Мадам?Женщина вздрогнула и взглянула на отражение Элины в зеркале.– Да?– Сесилия обожгла руку, поэтому попросила меня принести вам успокоительные средства.– Успокоительные средства? – Джулия Ванье нахмурилась.Элина сделала несколько шагов и остановилась.– Да, мадам, ча… чай и холодный компресс.Джулия улыбнулась:– Ах да. Всесильное средство Сесилии от бессонницы. Входи. Она очень огорчится, если я не воспользуюсь ее снадобьем.Элина вошла. Джулия Ванье жестом указала ей поставить поднос на столик возле кровати. Затем поднялась и расположилась на постели, откинувшись на подушки.– Теперь ты приступишь к лечению? – спросила Джулия Ванье, с любопытством глядя на Элину.– Сесилия сказала, что вам следует выпить чай, а затем я приложу вам на голову холодный компресс.Женщина рассмеялась:– Она, конечно же, забыла упомянуть о главном.– Мадам?– Ты должна расчесать мне волосы. – И поскольку Элина выглядела озадаченной, тихо добавила: – Это расслабляет и успокаивает. Сесилия дает мне травяной чай, кладет мне компресс с ароматным настоем на голову и расчесывает волосы. Она не сказала о расчесывании волос, видимо, полагая, что такая обязанность унизит тебя. Она убеждена, что ты настоящая леди.Элина знала о взглядах Сесилии. Но не придавала им значения и не поощряла, поскольку старалась быть незаметной. Ведь она сможет сбежать из Нового Орлеана лишь при условии, что никто не обратит на нее внимания. Иначе Рене разыщет ее.– Иногда Сесилии приходят на ум забавные идеи, – пробормотала Элина, наливая в чашку чай и протягивая его хозяйке.– Совершенно верно. Но Сесилия не совсем ошибается. Я вижу, ты хорошо воспитана. То, как ты говоришь, как держишься, как двигаешься – все свидетельствует об этом. Ты, вероятно, из состоятельной семьи?Элина, нервно закусив губу, взяла смоченный водой кусок ткани и расческу и подошла к кровати.– Да. Но это было давно.– Они потеряли свое состояние, разорились? Твой отец был мотом? – спросила Джулия Ванье, поворачиваясь на бок, чтобы дать возможность Элине добраться до ее волос.В тоне женщины звучала горечь, но она, конечно же, не знала, кто отец Элины. В этом девушка не сомневалась.– Нет, – ответила Элина как можно спокойнее. – Отец был кормильцем семьи. Коммерсантом. – Она сказала правду, хотя он больше имел дело с лошадьми, чем с товарами. – Но стоило ему… стоило ему умереть, как все изменилось.Элина присела на край кровати, положила компресс на лоб мадам и начала расчесывать ее длинные темные волосы.– После смерти отца осталось много долгов? Элина вздохнула:– Нет, это брат залез в долги. Но все это в прошлом и теперь не имеет никакого значения. Ни отца, ни брата нет в живых.В течение нескольких минут Элина водила гребнем по длинным темным прядям мадам.«Они так отличаются от маминых золотисто-каштановых волос», – думала Элина, в то время как ее пальцы старались распутать узелок. Волосы Джулии Ванье были густыми и темными, как патока. Они напоминали волосы Рене.Ее руки замерли, когда ока вспомнила ощущение от волос Рене между пальцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95