Ты вырос в приюте, спал, должно быть, в одной комнате со всеми…
– Простите, сэр? – опешила Эсме.
– С чего это ты, говорю, такой стеснительный? Даже дверь запер…
Эсме стала лихорадочно придумывать, что бы ответить.
– Просто… просто мне иногда нравится побыть одному, сэр.
– Вот как? – Посол вскинул бровь.
Эсме молчала. Пусть Уинтроп думает, что Лек – малый со странностями, лишь бы не разгадал ее загадку.
– Что вы хотели от меня, ваше сиятельство? – спросила она, надеясь заставить его переменить тему.
Брови Уинтропа дернулись, словно он раскусил ее хитрость, – или Эсме только так показалось? Как бы то ни было, через мгновение он как ни в чем не бывало произнес:
– Видишь ли, Лек, я имел разговор с послом, который работал здесь до меня, и он рассказывал, что в Сиаме много очень странных обычаев. Нельзя, например, показывать на кого-нибудь носком ноги или дотрагиваться до чужой головы, и еще много тому подобной чуши… Это правда? И что все это значит? Я, например, никогда не слыхал ни о чем подобном!
– Да, такие обычаи действительно существуют, ваше сиятельство. Нога считается презренной частью тела, а голова – священной. Если вы дотронетесь до чьей-то головы, то поставите себя выше этого человека. Если вы укажете на кого-нибудь носком ноги, это считается знаком презрения.
– Очень странные обычаи! – покачал головой посол.
– Разве у вас, англичан, нет чего-то подобного? Я знаю, что у вас, например, считается неприличным оголять некоторые части тела и даже упоминать о них в разговоре…
– Например, женщина не может оголить грудь или ноги?
Эсме почувствовала, что краснеет.
– Ну да, – проговорила она.
– Что ж, – философски заметил Уинтроп, – может быть, ты и прав – наши обычаи, должно быть, тоже со стороны выглядят чудными. Но по крайней мере мы хотя бы в них последовательны. А вы, с одной стороны, напридумывали всяких строгих правил, которые нам никогда бы не пришли в голову, а с другой – женщины у вас бегают почти что голыми…
– Видите ли, хозяин… – начала Эсме, ко ее прервал стук в дверь.
– Войдите! – громко произнес посол. На пороге возник капитан-сиамец.
– Остановка, сэр! – произнес он по-английски.
– Что? Что это значит? – Уинтроп нахмурился.
– Остановка, сэр. – Для более подробных объяснений капитану, очевидно, не хватало слов.
Уинтроп беспомощно посмотрел на Лека.
– Почему остановка? – спросила Эсме капитана по-тайски.
– Впереди очень сложный участок реки, проходить его надо осторожно. Это займет много времени, и сегодня мы вряд ли успеем, так что придется ждать до утра.
Эсме перевела послу слова капитана.
– Что ж, ничего не поделаешь, – вздохнул тот, – Скажи ему, чтобы подыскал место поукромнее, чтобы пришвартоваться на ночь.
Эсме снова перевела, и капитан, кивнув, удалился.
– Лек, – произнес Уинтроп, – вечером мы все встречаемся за чаем. Вряд ли ты привык в это время пить чай – не думаю, чтобы отцы-иезуиты были достаточно щедры и часто вас им потчевали, но если хочешь, присоединяйся.
Эсме сперва хотела отказаться, но… Не может же она, в конце концов, все время прятаться в своей каюте – другим это покажется странным… К тому же в одиночестве ей снова начнут лезть в голову мрачные мысли. Уж лучше скоротать время за чаем.
– Почту за честь, – кивнула она после короткой паузы и тут же заметила, что на лице посла появилась загадочная улыбка. Однако, так ничего и не сказав, он молча повернулся и вышел из каюты.
Чайная церемония впервые предоставила Эсме шанс познакомиться со всей компанией. Что касалось двоих атташе, то с одним из них – Годфри Хармоном – Эсме прежде встречалась пару раз. Хотя встречи были очень короткими, тем не менее девушка боялась, что он ее узнает. Впрочем, вскоре она поняла, что опасения ее оказались напрасными – глядя на нее, Хармон видел лишь мальчишку-переводчика, а точнее, не видел и его, поскольку привык смотреть на любого сиамца как на пустое место. Одного этого было достаточно, чтобы Эсме сразу же невзлюбила столь самоуверенного типа.
Вторым атташе был Гарольд Тервуд – Эсме видела его пару раз в посольстве, но знакома была еще меньше, чем с Хармоном. Гарольд оказался вполне симпатичным молодым человеком – открытое лицо, добрая улыбка….
Вместо душной гостиной компания предпочла собраться на палубе. Легкий бриз приятно обдувал лицо Эсме, а еда оказалась, даже лучше, чем она предполагала. С.самого, утра девушка ничего не ела, и лишь боязнь нарушить нормы этикета удерживала ее от того, чтобы не налечь изо всех сил на соблазнительные пирожные и печенье.
– Чен, – обратился лорд Уинтроп к секретарю, с наслаждением смакуя овсяное печенье, – где это тебе удалось раздобыть кока, умеющего так прекрасно заваривать чай? Сиамцы, как правило, в этом не мастера…
– Наш кок не сиамед, – откликнулся тот. – Он англичанин. Если верить его словам, он служил раньше на английском корабле, но потом его почему-то уволили, оставив без гроша в кармане, так что теперь ему даже не на что вернуться домой в Англию. Он был готов на любую работу, поэтому очень обрадовался, когда мы согласились его нанять.
– Надеюсь, он присоединится к нам за чаем? – поинтересовался Уинтроп.
– Вряд ли, ваше сиятельство. Насколько я понял, он любит одиночество.
– Что ж, вольному воля. Но не забудьте передать ему, что я остался очень доволен его кулинарным искусством. Не ожидал, ей-богу, что на этом пароходе мне придется наслаждаться такими деликатесами. Кстати, где наш преподобный отец Тэйлор? Тоже решил предпочесть одиночество?
– Сэр, вы же знаете, у американцев не в обычае гонять чаи, – вежливо ответил Чен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119