Закрыв глаза, Кэтрин обняла его за шею, и тут пальцами нащупала повязку под рубашкой. Кэтрин замерла. Боже! Что она делает! Он же ранен. Ему, наверное, и с постели-то подниматься нельзя.— Нет, Эван! — Она чуть-чуть оттолкнула его голову. — Сейчас не время и не место предаваться ласкам. Тебе нужно набраться сил, прийти в себя. Я не переживу, если у тебя снова начнется жар. Ты не представляешь, какие муки я испытывала, глядя, как ты горишь в лихорадке.Глаза его потемнели. Кэтрин, с полуоткрытыми губами, вспыхнувшим на щеках румянцем, да еще с этим умопомрачительным вырезом на платье была невероятно обольстительна.— Просто не понимаю, как я дождусь момента… Кэтрин отвернулась, чтобы не поддаться соблазну.Эван потянулся было снова поцеловать ее, но ей удалось увернуться и выскользнуть из рук.Эван с трудом перевел дыхание, глаза его сверкали. Но Кэтрин заставила себя выдержать взгляд.— Сначала хотя бы поешь. Это придаст тебе сил. Видя, как переменилось ее настроение, он внимательно вгляделся в глаза Кэтрин.— Поем, не беспокойся. Поднос отсюда никуда не денется. Но сначала мне надо поговорить с тобой об одной важной вещи. Очень важной.Что такое? — встрепенулась Кэтрин. Неужели он снова заведет речь о том, что она обязана сообщить все новые сведения констеблю?— Поговорим после того, как ты поешь, — с показной беззаботностью предложила она.Эван вскинул брови:— Ты действительно хочешь, чтобы у меня прибавилось сил?— Но ты ведь сам попросил поесть, — напомнила она. — Хотя не представляю, зачем мистер Воган велел принести тебе так много. Тут целая баранья лопатка.— И не думай ее трогать — предупредил Эван. — Я специально попросил, чтобы мне ее положили. И через несколько минут я обглодаю все до косточки. Если хочешь, можешь покормить меня сама, поскольку, похоже, считаешь, будто у меня нет сил держать вилку.Поймав ее недоверчивый взгляд, Эван усмехнулся и, взяв за руку, притянул к себе.— Но сейчас я все же хочу сказать несколько слов.— Эван, если речь идет о мистере Куинли, то…— Нет, конечно. Речь идет совсем не о нем. Я ведь уже тебе сказал, что не собираюсь возвращаться больше к этому. Я не могу везти тебя в Лондон, так как не представляю, чем это может кончиться. Рисковать тобой? Нет уж, увольте.В ответ на удивленный взгляд он мягко добавил:— Ты спасла мне жизнь. Как я могу везти тебя к тем людям, которые понятия не имеют о том, какая ты, и которые… могут сделать неверные выводы?— Но твой друг погиб…— На него напали грабители. Ты сказала, что ничего не знаешь о том, как это случилось, и я верю тебе. Так что тебе больше нечего добавить к тому, что уже услышал мистер Куинли. И покончим с этим.Она с облегчением вздохнула. Даже самой себе она не хотела признаваться, насколько перспектива еще одной поездки в Лондон пугает ее. Какое счастье, что Эван не собирается подвергать ее новым испытаниям.— Нет, — продолжил Эван, — я хотел бы поговорить с тобой совсем о другом. — Он притянул ее к себе за руку. — Ты не хочешь снова присесть ко мне на колени?Не забывая, насколько Эван сейчас слаб, Кэтрин опустилась на пол, прямо у его ног. Он вздохнул, но не стал возражать, лишь принялся здоровой рукой перебирать ее волосы:— Помнишь тот вечер, когда ты впервые рассказала мне про сосуд?Кэтрин невольно напряглась. Как она могла забыть — ведь именно тогда она солгала Эвану, будто не купила сосуд.— Да.— Мы с тобой говорили также о браке, — напомнил Эван.Действительно, они в тот вечер говорили о браке. И Эван сказал, что никогда не женится. А она призналась, что не может выйти замуж. Зачем же он снова заводит об этом речь? Ведь ничто не изменилось? Особенно сейчас, когда у нее нет сосуда.— Ты говорил, что никогда не женишься, поскольку тебе в противном случае придется покинуть Кембридж.Он сжал губы, но выдержал ее пристальный взгляд.— Боюсь, я обманул тебя. — Когда глаза ее распахнулись, он добавил: — То есть те, кто преподает в университете, действительно не имеют права жениться. Но меня бы это не остановило, если бы я надумал жениться. Я бы оставил университет и занялся чем-то другим. — Он улыбнулся ей. — Стал бы школьным учителем в маленьком городке вроде Лондезана, к примеру.— Ну да, — проговорила она, и в голосе ее появился оттенок горечи. — И будешь возиться с непоседливыми ребятишками, вместо того чтобы вести ученые беседы в Кембридже.— Университетская публика, если хочешь знать, мало чем отличается от детишек. — Он продолжал перебирать ее волосы. — Там так же любят издеваться над теми, кто отличается от них. Завидуют тем, кто достигает больших успехов, и могут быть по-детски жестокими. Только ум у этих взрослых более изощрен, и они умеют с большим успехом преследовать все неординарное… талантливое… не похожее на них.Он отвел глаза в сторону, и Кэтрин с изумлением осознала, что Эван говорит о самом себе. А ей представлялось, будто столь одаренному человеку Кембридж подходит как нельзя лучше. Но Эван не только гениальный ученый, но и сын простого валлийского фермера. Об этом Кэтрин забыла. Кому, если не ей, знать, каково оказаться вне общества? Кэтрин почувствовала острое желание утешить Эвана, найти способ излить ему свое сочувствие.Но Эван продолжал говорить. Линия подбородка его стала жесткой.— Интеллектуальные упражнения не способны совершенствовать человеческие сердца, Кэтрин. Вот почему мне ничего не стоит распрощаться с Кембриджем навеки.Кэтрин, тщательно подбирая слова, спросила:— Тогда почему ты сказал, что никогда не женишься? Эван перестал гладить ее волосы и посмотрел в глаза.— Помнишь, я рассказывал тебе про Генриетту, мою прежнюю невесту?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119